— Я работаю, — сухо ответила я, — в отличие от некоторых, которые посвящают свою жизнь сплошным развлечениям.
С этими словами, чувствуя себя вполне удовлетворенной, я пошла к выходу с гордой улыбкой полезного существа.
— Что это с ней? — удивленно спросила Эльвира у Пенса. Тот ничего ей не ответил, но я предположила, что он по своей милой привычке пожал плечами.
Конечно, поднималась я по лестнице куда медленнее, чем спускалась. Страдания терзали мою душу, и я чувствовала себя примерно так же, как какая-нибудь героиня из Филипповых дурацких романчиков.
— Бог ты мой, какая пошлая ситуация, — пробормотала я, останавливаясь ненадолго возле окна, чтобы прийти в себя и полюбоваться первыми снежинками, падающими с неба, чтобы тут же растаять.
— Чтобы растаять…
Я сегодня была настолько сентиментальна, что грустная участь снежинок почти вызвала слезы у меня из глаз.
Наверное, я бы расплакалась, как последняя дура, если бы не странные истеричные выкрики, доносящиеся из комнаты Елены.
— Нет креста… — визжала она.
Потом дверь открылась, и Елена вышла наружу. Одна-одинешенька.
Вздрогнув, она остановилась и с испугом посмотрела на меня.
— Что… — начала я. То есть я собиралась спросить, что случилось, но она меня грубо оборвала, прошипев:
— Пошла вон, чертова ищейка! Лучше проследи за своим хахалем, пока его не женила на себе наша Эльвира!
И с этими злобными словами, разбередив мою незаживающую рану, она гордо процокала каблучками дальше.
А я пошла, раздумывая, что же она все-таки кричала? И на ком нет креста?
Честно говоря, она меня просто опрокинула своим поведением! Мне-то сия дамочка казалась «снежной королевой», почти не способной к этакому яркому и самобытному выражению эмоций.
«Видно, тебе свойственно ошибаться в людях, Александра», — призналась я себе.
И чего она такая злая? Конечно, ее драгоценный Филипп намеревался стать гнусным перебежчиком в мои объятия, но я-то этого совсем не хотела!
Однако странную привязанность Пенса к Эльвире заметила, как получается, не только я. А о чем это говорит?
— О том, что и на самом деле что-то не так, — вздохнула я, останавливаясь у двери волковского кабинета. — Вот тебе, Сашенька! Все-то ты думала, что Пенсик — постоянная единица в твоей жизни, ан нет! Пленился он, похоже, сексапильной Эльвирочкой, и тебе придется остаток жизни провести в гордом одиночестве!
Мысль эта мне совсем даже не нравилась. Вот найду преступника, твердо решила я, и начну бороться за собственное счастье.