Я тут же поняла, что моя попытка пошутить не совсем удачна. Кряжимский посмотрел на меня и сказал вполне серьезно:
— Заговаривали в старину обычно кровью.
— Как это? — спросил Ромка.
— Убивали кого-нибудь на том месте, где клад зарывали, — ответил Кряжимский мрачно. — И найти заговоренный таким образом клад можно было якобы только пролив на том же самом месте безвинную кровь.
— Ну да! — сказала я, чувствуя, что совсем некстати упоминание этих подробностей кладоискательства. — А верный путь к кладу могла указать только Баба Яга, которая превращалась то в кошку, то в большую черную собаку! Прекратите, Сергей Иванович! Или делом будем заниматься, или сказки друг другу рассказывать!
— Ладно, ладно! — тут же согласился Кряжимский. — Веселого и впрямь мало в этих народных преданиях. Полночи ждать, конечно, не будем, да и без невинной крови, я думаю, обойдемся… Ну, так я полез. Давайте веревку.
Он привязал веревку к поясу и сказал:
— Первый раз лезу в пещеру, не приходилось в них бывать. Но читал я о них много. И помню кое-какие рекомендации. Нужно связаться одной веревкой и оставлять на стенах метки, по которым мы сможем найти обратный путь, если, конечно, пещера окажется большой. Судя по лабиринту, изображенному на карте, так оно и есть. И еще — будьте готовы встретить змей и летучих мышей… Ну все, я пошел.
При упоминании о змеях и летучих мышах меня, честно говоря, передернуло, терпеть не могу ни тех ни других, но не отступать же теперь из-за этого.
Кряжимский спустил ноги в пещерный лаз и скрылся в нем. Веревка понемногу разматывалась, а мы с Ромкой следили, как она уползает в темноту, в которой быстро исчез свет его фонаря. Примерно через минуту до нас донесся его приглушенный крик:
— Спускайтесь, здесь есть ступени.
Мы с Ромкой решили не привязываться друг к другу, плохо представляя, как же в ином случае не запутаться в веревке. Я пошла второй, Ромка — следом за мной.
Пещерный ход представлял собой извилистое колено, преодолеть которое можно было только по одному, с трудом протискиваясь между стенами почти в горизонтальном положении. Зато потом стены хода сразу расширялись, и под ногами в свете фонаря я увидела грубые, но, несомненно, выдолбленные в камне человеком ступени.
Кряжимский ждал нас внизу, на небольшой площадке, от которой вел ход еще ниже.
В пещере совсем не холодно, несмотря на опасения Кряжимского, и сухо.
Я заметила, что чувство тревоги, которое овладело мной на верхушке скалы, куда-то исчезло и остался только сдержанный азарт исследователя. Даже встреча с летучими мышами не казалась мне теперь столь ужасной. Ну, подумаешь, мыши! Не пауки же, в конце концов! Вот пауков я боялась с самого раннего детства.