Он появился, одетый во флотскую форму. Синий китель, отутюженные брюки, блестящие пуговицы и такие же башмаки. Как на парад вырядился. Прищелкнул каблуками, поклонился:
— Прошу в комнату, и давайте знакомиться. Капитан второго ранга в запасе Марчук. Служил в отделе кадров флота, а теперь тут. С кем имею честь?
— Искра Величай. Племянница тети Ивги, — девушка подала ему письмо.
— Говорите — Искра? Это что ж за имя такое? Неужели отсюда: «Из искры возгорится пламя»?
— Не знаю…
— Прошу садиться, — показал на стул Марчук. — И не удивляйтесь этому беспорядку. Живу один.
И словно спохватившись, крикнул кому-то в коридор:
— Боцман! Ходзь тута!
Из ванной вылетел огромный, как теленок, дог, косо взглянул на девушку.
— Не трогать! Свои! Командир корабля! — приказал ему Марчук, объясняя Искре: — Вот так вдвоем и живем. Умница пес. Вот скажу: «Командир корабля», — так он тут же ластится, руки лижет. А только крикну: «Старпом!» — сразу взъерошится, залает, готов разорвать. На кораблях матросы часто недолюбливают старпома, вот и я приучил собаку…
Он говорил это и одновременно читал письмо тетки, а Искра незаметно осматривала комнату. Железная кровать с солдатским одеялом. Этажерка с книгами. На тумбочке телевизор, на стенах масса морских пейзажей. Акварели и масло. Возле окна, на мольберте, большая картина. Какие-то цеха у моря светятся высокими окнами. Синий вечер. Тут же и палитра с красками, кисти. Так вот почему пахнет олифой.
— Не удивляйтесь, — оторвался от письма Марчук. — Я люблю рисовать море и корабли. А теперь вот хочу наш ткацкий комбинат нарисовать. Ночью, когда он светится всеми окнами. Море. Ночь. Далеко на горизонте корабли. Работа не закончена.
Он снова углубился в чтение, глубокомысленно изучая письмо, словно чрезвычайно важный секретный документ, которых в свое время вдоволь начитался на флотских кораблях. Но в письме было только несколько строчек.
«Сухарь, — подумала Искра. — Сушеная вобла. И хорошо сделала тетка Ивга, что не вышла за него замуж. Он, наверное, и есть тот старпом, на которого все собаки лают. Неужели он и смолоду был такой, когда ходил с теткой в одну школу в Самгородке, а потом еще было и влюбился в нее? Навряд ли он таким же был — «подсушенный параграф».
— Ну, а как здоровье тети? — наконец спросил он, пряча письмо в боковой карман. — Давно я не видел ее, давно. Постарела? Или до сих пор отплясывает гопака на свадьбах?
— Не знаю, как вам сказать, — ответила Искра и подумала: «Ничего он не сделает. Трусишка. Только напрасно к нему спешила».
— Значит, хотите сделать и свой вклад в общее дело развития нашего шелкоткацкого производства? По призыву собственной совести и сердца, как те комсомольцы, что едут на целину? Так я вас понимаю?