— И это все? Вас не очень хорошо воспитали, — сыронизировал Марчук.
— А я не в обиде на свое воспитание. Будьте здоровы и счастливы. Завтра встретимся, — весело сказала Искра и быстро пошла к двери.
— Боцман! Командир корабля идет! Дудку давай! — приказал псу Марчук.
Дог вскочил на задние лапы, стал служить и тихо скулить, так его научили имитировать боцманскую дудку на корабле. Когда-то под пенье дудок боцманы провожали с корабля на берег своего командира. Дудки не умолкали, пока тот спускался по трапу на катер.
Но девушка, наверное, не поняла всех тонкостей корабельной церемонии и, не обратив на нее должного внимания, побежала по ступенькам вниз, далее не взглянув на Марчука, стоявшего в дверях, державшего за медный с литыми якорями ошейник пепельного пса.
Она снова увидела сказочный город над морем, лежащий у самой воды. Морская пена, похожая на кружево, тихо шелестела по песку, вспыхивая в голубоватой, скорее синей южной ночи у моря тысячами электрических искорок. Земля тускло мерцала, словно сказочный лунный камень, о котором Искра и читала и слышала от людей. В голубоватом, почти сером сиянии маняще и трогательно мигали огоньки светового телеграфа на кораблях. Над тихим морем шел большой разговор кораблей, которого не могла понять девушка. Не громкими голосами, не через громкоговорители — корабли переговаривались светом. И над всем этим, ослепляя, бросал в море свой огонь высокий новоградский маяк. Мигнет и погаснет. Мигнет и погаснет. После каждой вспышки на воду снова ложилась холодная тьма, словно море срывалось с обрыва и падало в подземные глубины. Даже звезды тускнели.
А рядом с маяком густым багровым светом пылал огонь на Могиле Неизвестного матроса. Он был рыжеват от солярки, которая подавалась автоматически через форсунки. Этот свет был как бы весомей и горячее, потому что в нем отражался отблеск людской крови. И он, этот отблеск крови, ложился на деревья, на цветы, на дома и ближние корабли, резко очерчивая их в странном мареве ночи. И все вокруг наполнялось густой кровью, пульсировало и жило какой-то своей давней жизнью, жизнью истории.
Искра не обратила внимания ни на маяк, ни на могилу, когда моряки, что привезли ее в город, показывали ей их. А теперь она прямо-таки оторопела от неожиданности, взглянув сразу на огонь маяка и огонь на Могиле Неизвестного матроса. Два огня, а как по-разному светят. Один спасает людей в море, чтобы не сбились с курса. Второй напоминает людям о тех, кто им завоевал эту жизнь, это право каждый день смеяться, любить, радоваться.