— Вот в чем дело?! — расхохотался он, глядя на опешившего моряка: — Да ведь мы с вами шагнули за эту границу!
Тротуар оказался разделенным углублениями на три дорожки. Они, не заметив, шагнули на различные движущиеся плоскости его.
— Я читал об этом нововведении, но упустил это из виду.
Капитан укорял:
— Ну, я-то провинциал! А вы, человек с высшим образованием, и вдруг не знали таких простых новшеств!
Уже успевший, несмотря на свою молодость, составить себе крупное ученое имя, Ибрагимов оправдывался:
— Я ведь учился-то в N-ске…
И он назвал один из мелких окружных городов Дальневосточной области.
— Не приходилось бывать раньше в столицах.
Они углубились в лес. Перед ними расстилалась аллея, окаймленная с обеих сторон густою зарослью хвойных деревьев. Закрытое облаками небо едва мутнело, в аллее разливался исходивший из невидимых источников мягкий фосфорический свет. Если бы не хмурый небосклон, можно было подумать, что это светила из-за прозрачных туч луна.
Капитан молчал. Воспоминания далеко ушедшей юности охватили его.
Как не похож был нынешний Ленинград на тот, который покинул он в 1913 году!
Перед глазами капитана всплывали картины, виденные им накануне. Он опускался в подземную часть города. Гигантская галерея открывала свои подземные ходы. Пересекаясь во всех направлениях, образовывая залитые молочным светом площади и улицы, кипел обыденной жизнью «нижний» Ленинград.
Легкие порывы свежего надземного ветерка ласкали сейчас его щеки так же, как и там, в человеческом муравейнике.
— Лет сорок тому назад приходилось бывать мне здесь, — сказал Радин. — Насколько я могу ориентироваться, места эти представляли собою тогда городскую свалку. Разило кругом ужасно!.. А близлежащие улички кишели хулиганьем, накипью темного прошлого. Разве можно было пройтись так в те времена? Финка в бок — и готово. Вы, небось, и понятия не имеете. Словечки!.. Язык — показатель культуры.
— Далеко ли нам еще идти? — спросил Ибрагимов. — Я начинаю уставать.
Вместо ответа Радин извлек из кармана крохотный микрофон и, включив его в механическую телефонную сеть, вызвал такси. Через две-три минуты они уже покачивались на кожаных мягких сидениях.
Парк кончился. Начиналась жилая часть города. Да, именно жилая. Потому что в черте деловых небоскребов никто не жил. Там был «город работы».
Автомобиль скользил по асфальту аллей. Сплошной цветник; аромат неотцветших акаций, плотной завесой скрывавших изящные одноэтажные дома; спортивные площадки; бассейны; мерцающие огнем алмазов иллюминированные фонтаны мелькали, вспыхивали, таяли.