Но он же не хотел больше думать о Бирге. Да, а ее родители, не нужно ли по крайней мере известить ее родителей? По телефону. Нет, письмо проще, чем телефонный разговор. А телеграмма проще, чем письмо. Стало быть, телеграмма. Но как составить ее? Приедут ли они сразу же? Бирга была их единственным ребенком. И вот самоубийство.
Он завернул в улицу, где у адвоката Альвина была контора. Его тотчас пригласили.
— Я несказанно удивлен, господин Бенрат, сколько лет я здесь практикую, а теперь, когда собираюсь закрыть контору, вы появляетесь у меня. Позвольте спросить, не хотите ли вы стать моим клиентом?
Бенрат счел себя обязанным прежде разыграть удивление и поинтересоваться у адвоката, почему он закрывает контору.
— Я ухожу целиком в политику, — ответил Альвин, сияя. — Уже неделя, как я член земельного правления Христианско-социально-либеральной партии Германии, ХСЛПГ, она только что создана, я с головой погрузился в ее дела, и уже на ближайших выборах поглядим, обойдутся ли без нас! Наш замысел заключается в следующем, доктор Бенрат, он должен вас заинтересовать, замысел, который я, не участвуй я столь активно в его формировании, расценил бы как гениальный, ибо, поймите, дальше так продолжаться не может, сколько у нас этих искусственно созданных правительственных коалиций, кто только не сбивается там в кучу и не составляет правительство, которое с самого начала чревато кризисом, народу морочат голову, склеивают кое-как программу, растрачивают попусту время и деньги и воодушевление народа, но их пустая болтовня не ведет ни к каким решениям. Мы все это изменим, для начала у нас, на базе нашей земли, мы — та партия, которая может принять любого избирателя, ХСЛПГ даст кров людям с самыми разными интересами, мы, партия единства, мы, партия с единым аппаратом, предназначенным для создания правительства, мы способны к действию и не пойдем на ложные компромиссы, понимаете, доктор!
Бенрат поздравил господина Альвина. Адвокат, захлебываясь, продолжал:
— Да, знаете ли, любителем тут долго не протянешь. Либо все, либо ничего. А я убежденный практик. Что мне это крючкотворство, это хождение вокруг да около, ничего, кроме разводов, обжалований завещаний и жилищных споров. Я по горло сыт всей этой ерундой. Благодарствую. Служить метлой тем, кто хочет сохранить чистенькие ручки, нет, знаете ли, какая уж это жизнь, адвокат номер такой-то, глянешь в зал, там в лучшем случае человек сорок сидят, что проку от твоего красноречия, и никакого авторитета не приобретешь, в конце концов всякое желание работать пропадает. Хочется же продвинуться, хочется что-то настоящее делать, для чего же человеку даны локти, а, господин доктор, для чего же они предусмотрены в нашем четко продуманном скелете?! Неужели для того только, чтобы попеременно то за письменным столом, то за адвокатской конторкой протирать рукава?