Аксель молчал. Это было как раз то, чего он опасался, — отец был способен вывести его из равновесия, заставить почувствовать неуверенность в себе, тогда как сам бывший эсэсовец оставался холодным чудовищем. Ощутив сильное желание курить, он достал пачку сигарет.
— Позволишь?
— Если хочешь.
Отец открыл окно. Воздух, поступавший с террасы, был свежим, с запахом вспаханной земли, хвои и древесной смолы. Ветер развеял тучи. Яркое солнце светило в голубом небе. Цвета были живыми, почти нереальными. Вдалеке виднелись горы, на их вершинах уже лежал первый снег.
— Чем ты занимаешься в Берлине?
— Учусь на архитектора. Говорят, что у меня есть способности. Я уже работаю в одном известном архитектурном бюро.
— А я-то думал, что ты приехал просить у меня помощи. Но, похоже, ты и без меня неплохо справляешься. Я могу гордиться тобой.
Аксель усмехнулся.
— Я бы очень обрадовался этим словам, когда мне было двенадцать лет. Но теперь твое мнение мне абсолютно безразлично.
— Врешь. Не так-то легко обходиться без мнения отца. Я слишком опытен и знаю это наверняка, — заявил Курт с горечью в голосе.
Аксель удивленно посмотрел на него. Только сейчас он осознал, что ничего не знает о родителях отца. Эти подробности отцовской биографии никто ему не сообщал.
— Я полагаю, что ты ставишь мне в вину мой политический выбор?
— Правильно полагаешь. Но люди твоего поколения предпочитают не затрагивать эту тему. Разговоры о прошлом стали табу. Все делают вид, что это всего лишь плохой сон. Поэтому лучше, закрыв глаза, идти дальше, строить новую Германию. Германию Аденауэра и Эрхарда. С рабочими и служащими, которые будут трудиться сорок восемь часов в неделю, с налоговыми льготами для предприятий и не регулируемой сверху экономикой.
— Только не говори мне, что ты бы хотел жить под коммунистической властью, — усмехнулся Курт.
— Ты только что говорил мне о гордости. Я так хотел бы гордиться тобой! Радоваться, приехав в этот дом, на эту землю, не спрашивая, как ты заработал деньги, откуда они взялись, у кого ты их украл.
Аксель дрожал. Курт Айзеншахт покачал головой.
— Если бы ты не был моим сыном, а я был бы моложе лет на десять, я бы дал тебе по морде.
— А ты не боишься, что можешь получить сдачи? — крикнул Аксель. — Ты дружил с военными преступниками, которых повесили в Нюрнберге. Ты принимал эту клику в своем доме. Сколько раз я видел тебе в форме СС! И я гордился тобой. Да, я этого не отрицаю! Тогда я восхищался тобой, потому что ты заставил меня поверить во весь этот бред, — ведь я был всего-навсего ребенком.