Он на несколько секунд умолк.
— И ведь на самом деле они ничего такого в виду не имеют! Они просто делают это по-своему, как ты — по-своему. Все это одна и та же игра. Они гоняются за призраком довольства, они трудятся не покладая рук, и ссорятся, и завидуют друг другу, днем и ночью, постоянно стараясь, несмотря ни на что, убедить себя, что они воплощают в себе реальность и успеха…
Он снова умолк и затянулся сигаретой.
— Это так, — согласился Мелвил и, не скрывая злорадства, добавил:
— Но я думал, что ваше скромное движение… Что в нем есть нечто большее, чем партийные дрязги и самоутверждение?…
Он сделал вопросительную паузу.
— Положение Бедных, — добавил он.
— Ну и что? — сказал Чаттерис и взглянул на него с каменным выражением лица. Мелвил отвел глаза.
— В Сандгейте, — сказал он, — была, знаете ли, какая-то атмосфера искренней веры…
— Знаю, — отозвался Чаттерис во второй раз. — В этом-то все дело! — добавил он после паузы. — Если у меня нет веры в ту игру, в которую я играю, если я застрял на мели, когда прилив веры уже миновал, моей вины тут, во всяком случае, нет. Я знаю, как мне следует поступить. В конце концов я и собираюсь так поступить; сейчас я все это говорю, только чтобы облегчить душу. Я начал эту игру и должен доиграть до конца; я взялся за гуж и не должен отступаться. Вот почему я приехал в Лондон — чтобы самому с этим покончить. Все это долго накапливалось и наконец прорвалось. Вы застали меня в критический момент.
— А-а, — сказал Мелвил.
— Но при всем том дело обстоит так, как я сказал: все это мне в действительности неинтересно. Это не меняет того факта, что я вынужден участвовать в призрачных выборах, которые не имеют никакого смысла, на стороне партии, которая уже десять лет как умерла. И если призраки выиграют, стать членом парламента от привидений. Вот как все это выглядит — стоит только посмотреть на вещи разумно. Мне это больше неинтересно, и душа у меня к этому не лежит, — повторил он еще раз свой главный тезис.
После этого он решил объясниться подробнее и придвинулся ближе к Мелвилу.
— Не то чтобы у меня совсем не было веры. Когда я говорю, что во все это не верю, я захожу слишком далеко. Я верю. Я знаю, что эта предвыборная агитация, все эти интриги — только средство для достижения цели. Есть работа, которую нужно проделать, серьезная работа, важная работа. Только…
Мелвил взглянул на него поверх сигареты. Чаттерис поймал его взгляд и, казалось, какое-то мгновение не хотел его отпускать. Неожиданно он пустился в откровенности. Ясно было, что ему отчаянно нужен слушатель, которому можно довериться.