— Ничего не вижу… Как у тебя, Володя?
— Над обрывом справа поднят красный флаг — хороший ориентир на фоне густой зелени хвои. Но людей я не вижу…
— Смотри, смотри, Володя, внимательнее. Мне важна каждая мелочь. Эх, застилает! — Он торопливо протёр глаза и вновь прильнул к биноклю. — Ничего не могу различить, — ворчал он с досадой, вращая регулятор. — А у тебя, Володя, видно что-нибудь новое?
— Вижу дымок…
— Вижу, вижу. Так, так! Приготовляются. Запиши, Володя, время. Это сигнал перед запуском…
— Смотри, смотри, папа, пошли!
— Пошли, пошли, сынок! Наблюдай внимательнее.
Вверх, к голубому небосводу, со стремительной быстротой неслись ракетные снаряды, оставляя за собой желтоватые полосы. Через двадцать секунд на большой высоте вспыхнули светлячки ослепительно-ярких огней, и на их месте повисли огненные шары, мгновенно образовавшие облака паров.
Так иногда появляются на горизонте маленькие кудрявые облака, расширяясь и застилая весь горизонт, превращаясь в обложные вороные тучи, с проливным дождём и шквальным ветром. Моряки не раз видели, как из белых барашков, замеченных у горизонта, вырастает, расплываясь по небу, чёрная туча — предвестник шторма.
Профессор не сводил глаз с контрольных стрелок на приборах. Потом порывисто встал, присел на корточки у аппаратов, разглядывая кривую на рулончике меловой бумаги. Когда по прозрачному куполу ударили первые крупные капли, он пожал плечами и, подняв вопросительный взгляд на сына, не то спросил, не то просто подумал вслух:
— М-м д-да… Это что ещё такое? Никак дождь? Значит, опыты безрезультатны. Начинаем всё сначала…
— Не огорчайся, папа. Диаметр огневого кольца и сила взрыва зафиксированы. Вот только данные после пяти секунд не ясны.
— Отмечаются ли признаки второй детонации?
— Видимо, да. Тут кривая очень непостоянна. После первого скачка есть ещё два, силой превышающие вдвое силу начального разряда.
— Вот-вот!
Профессор словно очнулся, повеселел.
— Слыхал, какой басок, а? С ветерком да ещё с огоньком — превеликая сила.
— Всё это хорошо, кабы не такие обильные осадки. Это же противоречит сухим реакциям газов.
— Да-а, — согласился профессор. — Дождик хорош, но не здесь. Вода и огонь живут рядом, да не дружат…
Владимир Петрович первым заметил приближающуюся машину и вскинул бинокль.
— Генерал Прозоров спешит. Видимо, что-нибудь случилось.
— Всё может быть, — согласился профессор. — Пойдём вниз.
Спустившись в фойе-гостиную, они услышали надрывный голос Зосима Лукича, переглянулись. Профессор подошёл к двери, тихонько приоткрыл её. Поняв, о чём идёт речь, сердито прикрикнул на Зосима Лукича и выхватил у него трубку.