Он почти справился со своей работой, осталось совсем немного, когда Калган неожиданно захрапел пугливо, задёргал головой, натягивая повод, начал коситься в сторону, в заросли бузины, плотной стеной вставшей на обочине тропы, «Зверя чует, — понял Митька, — какой-то зверь там притаился», — повесил ножовку на петлю, засунул за кожаную шлёвку седла топор и поспешно вытащил из-за плеча карабин, передёрнул затвор, загоняя в ствол патрон. «Интересно, кто же это? Уж не медведь ли?»
Он повернул Калгана в ломкие бузиновые кущи, повелительно стукнул сапогами в бока коня. Конь захрапел, замолотил копытами на одном месте — не хотел идти.
— Ну, ну, — Митька успокаивающе похлопал Калгана по холке, — не бойся, дурак, я же с тобой…
Голос человека немного успокоил коня Калган перестал впустую месить ногами тропу, перестал храпеть, но голову всё равно задирал высоко, словно собирался встать на дыбки — не желал идти в заросли.
— Но-о-о!
Конь сделал несколько шагов и остановился, протестующе затряс задранной головой. Митька вгляделся в темноту бузиновых зарослей, поёжился — холодно ему сделалось, будто увидел он что-то нехорошее. Но он ничего не видел.
— Не бойся, — зашевелил он неожиданно побелевшими губами. Вроде бы прошептал он эти слова коню, а на деле прошептал для самого себя — очень хотелось, чтобы холод, внезапно сковавший его тело, прошёл как можно быстрее. — Давай, давай, Калганчик!
Калган сделал ещё один шаг и остановился, по шкуре его побежала крупная дрожь. Тогда Митька спрыгнул с коня и, держа в правой руке карабин наизготовку, левой настойчиво потянул Калгана за собой. Калган вначале было воспротивился, упёрся копытами в землю, но потом сдался — под прикрытием человека идти ему было нестрашно, сделал несколько шагов и упёрся мордой в спину хозяина.
Зубами несильно, чтобы не причинить Митьке боль, прихватил гимнастёрку, пожевал её. Орлов от волнения, накатившего на него, этого даже не заметил, стволом карабина раздвинул тёмные заросли.
В ноздри ему шибануло острым грибным духом, прелой травой, сыростью. Митька разочарованно пошмыгал носом — все эти запахи были хорошо знакомы ему с детства, в них не было ничего опасного, и он полез в бузину дальше.
Метров через десять остановился, ткнул карабином в пространство, с треском сломал несколько веток, сшиб горсть прошлогоднего бузинового пшена на землю, попятился назад, но тут же упёрся лопатками в морду Калгана.
— У-у-у-у, — взвыл Митька.
В зарослях бузины, подмяв под себя десяток стеблей, лежал человек в матросской форме. Бушлат на нём был широко распахнут, чёрные крылья зловеще откинуты в обе стороны, застиранная тельняшка покрыта жёсткими бурыми пятнами.