Однако ничего подобного не произошло. Механики, техники, заправщики — все вели себя с гонщиком номер один совершенно так же, как и до гибели Джанни Висконти. Слушались его указаний, когда требовалось, давали советы, безукоризненно выполняли свою работу. И, как показалось Даниэлю, старались не замечать его напряжения. «Простили или делают вид?» — спрашивал себя Лоринг. И тоже старался быть таким, как прежде.
Утром в воскресенье, в день гонки, он по обыкновению приехал на трассу за два часа до старта. Сразу заметил, что машин вокруг гоночного городка и на всех платных стоянках раза в полтора больше, чем бывало обычно. Многим просто не нашлось места, и они втискивались между расставленными вдоль дороги и вокруг площади летними киосками, парковались возле барьеров ограждения трассы, откуда их тут же изгоняли дежурные. Иные оставались на обочине шоссе.
Трагическая гибель механика «Лароссы» и последовавший за этим скандал вокруг имени великого Лорни взвинтили интерес публики. Правда, в газетах появились и по нескольким телеканалам прозвучали сдержанные заявления, что информация о признании Лоринга не подтвердилась официально, но это лишь вызвало еще больший ажиотаж. Клуб фанатов Рыжего Короля (а среди них было немало состоятельных людей) скупил тиражи двух газет, выступивших с особенно злыми нападками. И, в свою очередь, заказал другим газетам статьи, опровергающие обвинения в адрес их кумира. Но именно эти пылкие опусы, написанные куда красочнее «разоблачений», и ознакомили большую часть публики с подробностями скандальной истории.
— Ну, ты как? — Грэм Гастингс вошел в раздевалку Даниэля без стука: ему это было разрешено. — Настроение в норме?
— В норме.
Лоринг, только что скинув рубашку и брюки, аккуратно натягивал нижний костюм из тонкого эластичного трикотажа. Это «белье для трассы», заказанное на собственной фабрике «Лароссы» и сшитое строго по размерам гонщика, отличалось мягкостью и нисколько не раздражало тела, воспринимаясь почти как вторая кожа. Оно и смотрелось красиво: белое, шелковистое, идеально облегающее фигуру. Иные гонщики, выходя на стартовую решетку, направлялись к своим болидам, приспустив комбинезон до талии, а то и ниже — особенно если заезд проходил в одной из жарких стран. Такая демонстрация исподнего претила Даниэлю: он появлялся всегда в полном боевом облачении и только шлем надевал уже возле самой машины.
— Ты обдумал мой план гонки? — по-деловому, без лишних предисловий спросил Гастингс. — Возражений не возникло?
— Не возникло. Я вот только в резине сомневаюсь. Может, все же зря выбрал такую мягкую? Покрытие-то пока прохладное!