К этой парочке из вечера в вечер поочерёдно подходили мужчины. После чего один из них на два-три часа исчезал с женой. Потом она возвращалась. Ещё более запудренная.
В один из вечеров, когда жену опять увели, Филимонов решил познакомить со своим творчеством этого человека, который, по-видимому, обладал какой-то известностью, которого все знали.
Человек с недоумением выслушал просьбу Филимонова, развязал тесёмки папки, принялся читать рассказы, время от времени поглядывая на часы.
То был единственный случай, что Филимонова похвалили, угостили рюмкой коньяка. И когда вернулась запудренная женщина, представили как писателя. Однако добрый человек помочь опубликовать рассказы не брался, сказал, что он «работает в другой сфере».
И в самом деле, он был сутенёром, сдававшим за деньги собственную жену.
И вот теперь, через двадцать три года, Филимонов сидел, вспоминал.
Кафе постепенно заполнялось людьми. Незнакомыми, совсем не похожими на прежних.
И вдруг он услышал отчётливый, внятный призыв:
— Филя!
Какой-то седоватый человек, сидевший с газетой за отдалённым столиком, призывно махал ему рукой.
Удивлённый Филимонов расплатился с официанткой. Для солидности не спеша подошёл к незнакомцу. Тот предложил сесть, окликнул пробегавшую официантку, попросил принести бутылку красного вина, бутерброды с красной икрой.
— Видимо, мы с вами, Филя, остались здесь последними динозаврами, — сказал он брюзгливым голосом. Аккуратно сложил газету, сунул её в стоящий у ног портфель. — Вы меня не знаете, а я вас помню — подходили ко всем со своей папочкой. Верно?
— Где они все? — спросил Филимонов. — Умерли?
— По-разному… Филя, когда-то ты занял у меня десять рублей. До сих пор не отдал.
Филимонов вспомнил, как перед отъездом в эмиграцию сидел здесь голодный, а другим посетителям подносили знаменитые фирменные шницели с дольками апельсинов и ему так захотелось есть, что он заказал себе такой шницель. А денег при расчёте не хватило, и пришлось попросить десятку у одного из завсегдатаев, сидевшего с кинорежиссёром Тарковским за соседним столиком. Так он и уехал, не вернув долг.
Филимонов вынул бумажник, достал десятидолларовую купюру, вручил.
— Справедливо, — сказал незнакомец. — Наросли проценты.
Он налил себе и Филимонову вина, спросил:
— Преуспел?
Филимонов рассказал, что живёт в Лос-Анджелесе, подрабатывает в одной из кинофирм Голливуда, консультирует переводы сценариев с русской тематикой.
— А как же рассказы? Весь «Националь» знал про ваши рассказы.
— Никак, — нехотя сознался Филимонов. — Зато Бродский и Довлатов прославили русскую литературу.