Залегли. Я пробрался к разведчикам. Выяснилось: вышли на огромный артиллерийский склад фашистов, замаскированный в чащобе. Отсюда, по осушительным каналам, наполненным по весне мутной талой водой, немцы скрытно развозили на лодках снаряды и мины своим частям.
Одну из таких лодок и заметили разведчики...
Пришлось дотемна отлеживаться на сырой земле в трехстах метрах от фашистской охраны. Только ночью, совершив обходный маневр, миновали опасное место.
На одной из дневок рация приняла приказ Центра о доставке в Москву пятерых польских товарищей, находившихся в расположении Михаила Горы.
Встречу с ними назначили возле Малориты. Москва запрашивала, сможем ли мы принять под Малоритой самолет. Мы ответили, что подготовим аэродром.
С большим трудом, израсходовав почти все запасы продовольствия, добрались наконец до малоритских лесов. Они стояли голые, черные. Снег уже стаял. Под ногами хлюпало и чавкало.
Остановившись возле лесничества Михерево, я сразу отправил людей выяснять, как обстоит дело с продовольствием.
Оказалось, что плохо: округа кишела фашистскими войсками, редко какой хутор не был занят ими. Бойцы
[239]
раздобыли всего полтора пуда муки, с килограмм сала да нескольких кур.
Надолго этого не хватило бы.
Зато одна из заготовительных групп натолкнулась в лесу на... бригаду Степана Павловича Каплуна.
Мне доложили: в район действия бригады Каплуна вышли советские войска и он решил двигаться на запад. Решение было абсолютно правильным, но сам Каплун, как передавали, тяжело заболел.
Все те дни я раздумывал, как буду со своими людьми готовить аэродром и перебираться за Западный Буг?
Элементарные арифметические подсчеты показывали, что при нашем количестве техники и при отсутствии обоза только для переброски радиоузла и пеленгаторной станции понадобится человек пятьдесят. Еще сорок человек были необходимы, чтобы переносить ВВ и боеприпасы. Выходило, что девяносто человек в отряде станут на время самыми обычными грузчиками. Но для них требовалась еще надежная охрана хотя бы в шестьдесят — семьдесят человек. Иначе говоря, нужны были сто шестьдесят — двести человек. А у меня в наличии было не более половины этого количества людей.
Решив отправиться за помощью к Каплуну, я предварительно связался с Центром, чтобы договориться о передаче нам ста человек из его бригады.
Ответ Центра был неожиданным: Москва приказала мне вновь принять бригаду Каплуна в свое подчинение.
Я отправился к Степану Павловичу, полный сомнений.
Каплун жил в большом, порыжевшем шалаше. Он не мог выйти навстречу, лежал.