— Карпре, — медленно произнёс Велион, садясь и прислоняя свой меч к стойке. — Жив.
— Жив, Велион, жив. Сколько лет, а?
— Три. Вернее два с половиной, — уточнил Велион, нахально глотая вино прямо из кувшина. — Первый и последний мой поход зимой.
— Могу сказать то же самое, — хмыкнул Карпре. — Значит, ты всё-таки жив…
— К тебе это утверждение относится в большей степени.
Карпре, криво ухмыльнувшись, поправил выбившуюся из-под грязной рубахи ещё более грязную повязку.
Раньше эта повязка закрывала ему только живот. Теперь, кажется, всё туловище и руки. Карпре заразился в одном из могильников странной и страшной формой проказы, которую не мог вылечить никто, даже самый именитые маги, которых несчастный, могильщик более чем успешный, нанимал когда-то. Велион не слыша о нём уже более года, и думал, что Карпре погиб на могильнике или умер от этой болезни или, скорее, проклятья. Что ж, значит, он всё-таки жив…
— Присоединяйся, — сказал Карпре, щуря пьяные шальные глаза.
— Смотря к чему ты предлагаешь присоединиться, — сдержано ответил Велион.
— Пока — к обеду.
— С удовольствием.
Старая, затасканная служанка с пустыми глазами шлюхи принесла и поставила на стол поднос с едой. На подносе лежали три жареных на открытом огне цыплёнка, запечённая в тесте щука и горка вяленой очищенной рыбной мелочи, да ещё стоял кувшин, от которого пахло староватым тёмным элем.
— Притащи ещё кружку и эля, — буркнул Карпре, хлопая служанку пониже спины. Та ответила деревянным смехом.
Велион тем временем уже засовывал в рот куриное крыло.
— Гашиш? — предложил прокажённый, вытаскивая из-за пазухи небольшой свёрток. — Скоро принесут кальян.
— Вот это нет.
— Не балуешься?
— Нет. Именно поэтому я до сих пор жив.
Карпре рассмеялся, зло, неестественно. Его глаза болезненно слезились, зрачки закрывали почти всю радужку, из-за чего глаза казались чёрными дырами на фоне бледной кожи.
— И алкоголем не злоупотребляешь? — ехидно спросил он.
— Только зимой.
Карпре снова сухо каркнул, пытаясь выдавить из горла смех.
«Ему крышка, — понял Велион. — Ещё поход или два и ему конец. Руки трясутся, координация движений нарушена… и он знает, что ему конец. А ведь он был хорошим могильщиком, лучшим из тех, кого я знал… Но вот человек из него — говно».
— Что здесь делают эти сопляки? — сухо спросил могильщик, стараясь увести тему разговора.
— Я собрал, — хмыкнул Карпре. — Хочешь перейти сразу к делу?
— А что, у тебя ко мне есть дело?
— У меня есть дело ко всем здесь присутствующим. Приходили, правда, ещё двое, но они отказались. Эти — нет. Надеюсь, согласишься и ты, Чёрный могильщик.