— Да ты шутник, друг мой Велион, — сказал он, резко обрывая смех. Голос был пьяным и злым. — Шутник и выдумщик.
— Не худший, чем ты, Карпре.
— Был в Импе? — неожиданно спросил прокажённый могильщик, видимо, решив сменить тему разговора.
Велион вздрогнул, слишком сильно, чтобы это не осталось незамеченным, этого вопроса он не ожидал.
— Был, — констатировал Карпре. — Был в Импе и ещё не менее чем в полусотне других могильников на всём материке. Знаешь, о тебе ходят слухи, которые уже можно назвать легендами, причём не только в нашем кругу, но и среди обычных, но небедных людей, ещё — магов. Бледнорожий могильщик с чёрными глазами, Велион, Чёрный могильщик. Да-да, это тот, что был в каждом могильнике по всему свету. Да-да, именно он вытащил так много своих раненых товарищей, вернее — коллег, из мёртвых городов, благородный могильщик, который никогда не бросит в беде. Теперь у тебя ещё и есть шанс поучаствовать в походе за Сердцем Озера. Знаешь, я начинаю завидовать. Но что это? Тень гордости за себя на бледном и таком мужественном лице? Нет? Конечно — нет! На этом лице не написано ничего, кроме безразличия. Что же такое случилось в Импе, что ты так отреагировал только от упоминания об этом городе, раз уж весть о собственной славе, пусть и в узких кругах, не вызвала в тебе никаких чувств?
— Ты пьян и мелешь чепуху.
— Да что ты? А, по-моему, я достаточно трезв, чтобы говорить об этом. А-а, или ты мне не веришь? Думаешь, я лгу тебе? Нет, дорогой мой друг, я не лгу. Эти сопляки тебя не узнали, потому что они не знают ни хрена. Им ничего не сказало твоё имя только потому, что они в этой жизни ни черта не знают, особенно — каково это, быть могильщиком. Ведь они обычные отбросы общества, которые нацепили на свои грабли чёрные перчатки, и считают теперь, что мир падёт к их ногам, а бабы будут стелиться перед ними сотнями. Они… — Карпре подавился слюной и закашлялся. Велион только сейчас понял, что его собеседник уже почти перешёл на крик, но никто из их «компаньонов» не обращает на это внимание. Наверное, уже привыкли. — Они, — взревел прокажённый, наконец, вернув себе возможность говорить, — не знают, что жизнь могильщика — это увечья и смерть! Вот что такое жизнь могильщика! — он рванул на себе повязку. Велион увидел, как ткань пропитывается чем-то тёмным. Запахло гниющей плотью, причём не гноем, сочащимся из фурункула или раны, а смрадом разлагающейся плоти.
Истерика Карпре кончилась неожиданно. Он обессилено упал на стул и зашёлся в сухом плаче. Велион продолжал сидеть с каменным лицом, готовый оглушить истерика в любой момент. Но Карпре, кажется, успокоился. Его рыдания начали становится тише, интервал между всхлипами и вздохами становился всё длинней. Наконец он успокоился окончательно. Успокоившись, сразу потянулся за кувшином с элем.