— Что из этого ты оставишь… — голос доносится издали. Но выбор сделан давным-давно: жена Янгара достойна всего самого лучшего. Говорят, что у Пиркко-птички глаза синие, яркие. И Янгар приготовил для нее сапфир размером с кулак младенца.
Но сейчас камень гляделся тусклым, невзрачным.
Недостойный подарок.
А вот дирхем на веревочке — дело иное. И Янгар забрал монету.
Уже не Янгар, но безымянный мужчина, рожденный во тьме.
…а женщина спала, свернувшись калачиком. И Янгар подошел к ней, страшась до срока потревожить этот сладкий сон.
Сколько раз представлял он себе Пиркко-птичку, гадая, и вправду ли она столь хороша, как о том говорят… и вот она.
Ее кожу покрывает слой краски. Узоры сложны, и Янгар позволяет себе любоваться ими. Присев рядом, он проводит вдоль желтой линии, не прикасаясь к коже.
Его невеста юна.
И стройна, как молодая осина.
Даже во сне она прикрывает ладонями грудь, словно смущается его взгляда.
Бедра округлы, а ноги сильны, и Янгар нежно касается розовой ступни…
Всполохи огня скользили по стенам. Алый гранит. Черный обсидиан. Золотые жилы, словно швы. Светильники из бронзы. Живое пламя, отраженное в чаше бассейна. Шелковая гладь воды, расшитая живым подземным жемчугом. Каменное ложе и груды мехов.
Я лежу, разглядываю потолок. В белых слюдяных наплывах мне видятся застывшие лица.
Наблюдатели?
Или те, кто дерзнул некогда оскорбить богиню, и остался в ее подземельях навек. Страшная участь.
Я лежу. Сжимаю в кулаке зеленый камушек, кляня себя за глупость. Следовало взять цепочку, или перстень, или что угодно, но из украшений, достойных Янгара Черного.
Время шло. Медленное, вязкое, в разбавленной пламенем темноте.
Я сама не заметила, как задремала. И разбудила меня прикосновение.
— Тише, — чьи-то сухие губы царапнули щеку. — Не бойся.
Чьи-то пальцы расплели косы. Чья-то рука легла на мой живот, не позволяя отстраниться. И сама я опиралась на кого-то большого, горячего.
— Я не причиню тебе вреда, — пообещал Черный Янгар. Впрочем, здесь и сейчас он не был Клинком Ветра, но лишь мужчиной, который желал связать свою судьбу с женщиной.
Остальное для слепой Кеннике не имело значения.
Но я… я должна была сказать правду.
Кому?
Для чего?
Уже сплетаются нити наших жизней. И если так, то…
…нехорошо новый дом на лжи строить.
…но не выйдет ли так, что правда меня же ранит?
…я скажу.
Правду.
Вот сейчас повернусь к нему и скажу.
— Посмотри на меня, пожалуйста, — пальцы Янгара гладили шею, стирая охряных змей. Он не приказывал — просил, и я подчинилась.
Не сказала.
Хотела ведь, но… не нашла правильных слов.