Раны его омыли, перевязали.
И чтобы не было ни в чем укора, отдал Янгар дорогую одежду, сапоги из белого сафьяна, в которых только по дому, по коврам ходить, а к ним — шпоры посеребренные да коня из собственного табуна.
И слуг приставил, как к гостю дорогому.
Шептались, что желает Черный Янгар замириться, что дня не пройдет, и покинет Олли Ину шатер, но время шло, и не пытался сын Ерхо сбежать, держал данное слово.
Когда же вышло время, обратился Янгхаар к своим людям так:
— Завтра на рассвете я буду биться с Олли Ину. И тот из нас, кто победит, будет вам господином. Служите ему верно.
Промолчали аккаи.
Алым полыхнул рассвет.
И дождь, что шел всю ночь, унялся. Сизая трава была мокра, а налитое краснотой солнце отражалось в лужах. Сапоги топтали его, и капли грязи оседали на белом сафьяне.
Олли Ину снял дорогой халат и с поклоном протянул его Янгару:
— Благодарю за гостеприимство, — так он сказал.
— Я и вправду был бы рад видеть тебя гостем, — отвечал Янгар и, передав халат слуге, протянул клинок. Палаш, принадлежавший Олли, был вычищен и наточен так, что волос на лету перерубал.
Что бы ни говорили о Черном Янгаре, но никогда не скажут, будто бы он обманом одержал победу.
Олли скинул рубашку и сапоги.
Он был высок, на голову выше Янгара. Вдвое шире в плечах. Бугрились мышцы, да кожа, морскими ветрами выдубленная, была черна и прочна, как панцирь. Редкие шрамы украшали ее.
Светлые волосы Олли заплел в косу. И бородку свою куцую расчесал.
Янгар же вдруг вновь ощутил неловкость. Собственное тело было чересчур худым. И свежие рубцы, следы медвежьих когтей, отнюдь не красили его. Но следуя примеру врага, Янгхаар разделся.
И кожу обожгло холодом.
Осень.
И скоро зима.
А к весне уже не останется никого из рода Ину, кроме Пиркко-птички.
…и быть может в ее руках — ведь сестра же — обретет Янгар долгожданный покой.
Слуга поднес резную чашу, наполненную родниковой водой.
И оба поединщика пригубили, показывая, что нет у них друг к другу ненависти, но лишь долг, который священен.
Остатки воды плеснули под ноги.
— Мне жаль, — Олли описал палашом полукруг.
Он двигался неторопливо, и было в облике нечто звериное, медвежье. Скользили босые ступни по грязи, и Янгхаар вдруг ощутил небывалую усталость.
Сколько было поединков?
Десятки.
Сотни.
И что за беда, если здесь под ногами не желтый речной песок, которым присыпают кровавые пятна, но осенняя грязь да гнилая трава?
Зрителей нет?
Есть. Воины Янгара вытянулись цепью. Смотрят. Жадно. Гадая, кто же из двоих останется на ногах. На Янгара ставят, зная, его силу. Но и про Олли слышали, будто бы славный он воин…