— А мне говорящие мальчишки встречались. Не впечатляет совершенно.
Кошка вновь переметнулась к Джеку и, поочередно мигнув глазами, произнесла:
— Спустись и помоги девчонке. А то ведь и вправду утащат. И аккуратней спускайся! Аккуратней! Не порань себя! Ну почему вы, человеческие детеныши, настолько беспомощны? Ни зубов, ни когтей… куда ваши родители смотрят?!
Когда она про родителей сказала, Джеку стало совсем тошно, и он рявкнул:
— Заткнись.
Спускаться пришлось на заднице, до того скользким оказался берег. А девчонка и не подумала помогать. Она сидела, раскинув ноги, и ревела, всхлипывая и всхрюкивая.
Пятки ее в грязных кроссовках тонули в сером комковатом болоте. Чуть дальше оно светлело, избавляясь от илистых взвесей, и растекалось неоглядными водными просторами.
Если море существует, то оно именно такое — огромное и лоскутное, будто слепленное из разбухших кусков белого, серого и синего картона. Море шевелилось, и куски мешались, складываясь новыми узорами.
— У…уходи… я… я…ни-никуда… не… не пойду, — заикаясь от плача сказала Юлька. — Я… я д-домой хочу… домой хочу… а так ни-никуда не-не пойду.
— Ну и дура, — ответил Джек, прикидывая, как быть теперь. Не за волосы же ее тащить в самом-то деле! Хотя, может, и за волосы. Коса у нее была длинная толстая, нарядного рыжего цвета.
Только если дернуть за косу — девчонка завизжит.
Точно завизжит. Раньше визжали.
Когда раньше?
— Если не пойдешь, тебя гримы утащат, — Воробей не знал, что еще сказать. А она плечиком дернула и ответила, заикаясь:
— Н-ну… ну и п-пусть! Пусть тащат!
— Сожрут.
Девчонка только громче завыла. Джек оглянулся на кошку, но та о чем-то беседовала с Алексом. Ну и хрен с ними обоими. И вообще, с какой такой радости, Воробей тут стоит и беседы беседует? Снот велела? Ей надо — пусть сама и лезет. А Джеку… Джеку плевать. Он на свалке справлялся сам? Справлялся. И тут справится.
Самому — проще.
— Как знаешь, — сказал он девчонке и, развернувшись, зашагал вдоль берега.
А ведь сразу и следовало именно так поступить: быть одному.
— Эй! — донеслось сзади, но Джек не обернулся.
Он и цель себе выбрал: белоснежный утес, напоминавший акулий плавник. Утес выдавался в море, а на самой вершине его стоял дом, низкий и длинный, но по виду вполне себе человеческий.
— Эй! Ты меня так и бросишь? Вот так в-возьмешь и бросишь?
Воробей ускорил шаг. Но отделаться от девчонки оказалось не просто. Она догнала и, продолжая всхлипывать, пошла рядом.
И кошка сейчас спустится. И этот, который с нею…
— Ты… ты такой же… вы все одинаковые! — сказала девчонка, вытирая распухший нос ладонью.