Но коридор закончился, и звуки стихли. Они терялись в громадине зала с хрустальными стенами. На них висели люди. Причудливый танец гротескных фигур, где рука касается ноги, а нога опирается на чью-то ладонь, вывернутую, выставленную в неестественном движении. Некоторые из них вовсе вросли в лед, сделавшись почти такими же прозрачными, иные же лишь слегка касались стен, прилепляясь к ним пятками, локтями, затылками. И снег спешил рисовать узоры на мерзлых волосах.
— Неуютное место, не правда ли? — спросили Джека, и он сумел отвести взгляд от искаженного криком лица. — Но по-своему красивое.
В центре зала стояла гора, невысокая, метров в пять-шесть, но увенчанная островерхой короной. У подножия горы, перекрывая путь наверх, сидел человек.
Он сидел на трупе лошади, уже успевшем окоченеть и обындеветь, пусть даже сквозь снег и прорывалась чернота шкуры. Растрескавшиеся копыта стали прозрачны, равно как и сбруя, и лошадь казалась почти свободной.
Человек ей мешал.
Джек узнал его сразу: крупный нос, узкие губы, которые резали слова, и белые косы. Бубен на коленях, перевернутый ободом вверх.
— Что ты тут делаешь? — спросил Джек и поднял копье так, чтобы человек его видел. И тот кивком показал: видит.
— Тебя жду.
— Зачем?
Человек поднялся и сделал шаг. Ботинки его громко скрипели, но чудилось — скрипят кости человека.
— Не подходи!
— Иначе ты меня ударишь? — Варг склонил голову к плечу и потер шею. — Ты как-то слишком уж агрессивен. Бросаться на все, что у тебя вызывает страх — не самая удачная стратегия.
— Я тебя не боюсь!
— Неужели? Ты лжешь Джек. А в этом месте не принято лгать. Оглянись. Все эти люди думали, что раз уж они пришли сюда, то непременно займут трон Хель. И станут владеть Ниффльхеймом.
— А на самом деле?
Нельзя верить Варгу.
Почему?
Потому что нельзя.
— На самом деле они садились и умирали. Но не сразу. И не до конца, — Варг оказался рядом. От него несло по?том и тиной, еще морем с его йодистым гниловатым душком. И городскими дымами. — Хочешь узнать, насколько хватит тебя, Джек? Сто лет? Двести? Триста? Твоя душа накормит Хвергельмир, а он вернет тепло в потоки, которые оживят Ниффльхейм. Знаешь, что особенно интересно? Числа. Двенадцать потоков. Двенадцать пар нервов, которые выходят отсюда…
Палец Варга коснулся Джекова лба.
— …и ведут в тело. А потоки выходят из Ниффльхейма, но соединяют его с высшим миром. Это как сшить тело и голову. Попытка интересна, но бессмысленна, если перебит позвоночник. Она лишь продлит агонию. А это жестоко.
— Ты… ты лжешь!
— Я? Зачем? — Варг развернул Джека и подтолкнул к ступеням. — Если не веришь — иди.