— Не бегай, — повторил Вёлунд-кузнец.
Алекс мотнул головой, закусил губу, сдерживая слезы, и покрепче ухватил единственное свое оружие — невзрачного вида молот, рукоять которого стала липкой от крови и горячей.
Вёлунд подобрался к ложу. Обходить его не стал — оперся синеватой броненой пятерней о камень. Вторая рука, получив опору, поползла по опаловой глади.
На краба похожа. Пальцы-конечности, членистые, шустрые. Круглый панцирь ладони… По ней-то Алекс и ударил, сколько сил было.
Молот загудел, наливаясь чудовищной тяжестью, и впечатал металл в камень. Брызнула крошка и кольчужные кольца. Ложе Вёлунда раскололось на части.
Алекс же так удивился, что едва не выпустил оружие.
— Мьёлльнир неблагодарный, — заворчал Вёлунд, выдирая руку. А когда не вышло, то попросту снял запястье. — Но не поможет он…
Алекс пятился, размахивая молотом. Изрезанная рунами рукоять прилипла к ладони, жадно пила кровь, наполняя оружие злой силой.
Молот гудел от ярости. Желал бить, крошить, ломать… уничтожить.
— Тебе не удержать его, мальчик, — сказал Вёлунд, поворачиваясь. — Не стоит и пытаться.
Алекс и не стал: он достиг стены из клинков, за которой застыли шестирукие гиганты.
— Больно не будет.
Вцепившись в молот, Алекс нырнул под ноги Вёлунду и ударил, метя в шипастое колено. И колено загудело, разломилось трещиной. Но повелитель альвов устоял. Его же ответный удар опрокинул Алекса навзничь, покатил по полу, и яшма поспешила вырастить тысячу зубов, норовя проткнуть куртку, дотянуться до кожи и глубже, к самому сердцу.
— Джек!
— Он слово дал, — мягко возразил Вёлунд. — Отпусти молот. И тебе не будет больно.
Сдаваться Алекс не собирался.
Отец говорил, что надо до последнего биться, даже когда без шансов. Особенно, когда без шансов. Алекс не понимал. А теперь вдруг понял. И покрепче сжал горячую рукоять.
Молот ответил радостным воплем.
— Только подойди! — сказал Алекс. — Ударю.
Вёлунд шел. Не спеша. Прихрамывая. Зная, что теперь Алекс не побежит. Обрубком руки кузнец придерживал сердце, наверное, каменное или железное, холодное, безжалостное. И крепкое. Но не настолько крепкое, чтобы не пробило его чудесное копье Гунгнир. Взрезало оно металл, прошило камень, вышло из груди, как игла из тряпичной куклы, и вновь исчезло.
Из дыры хлынула не кровь — металл жидкий, кипящий. Он лился на яшму, шипя, опаляя сам воздух, и застывал причудливыми потеками.
— Ты… ты слово дал… аса, — Вёлунд покачнулся.
— Я не знаю, кто такие асы.
Джек держал копье уверенно.
— Боги, — зачем-то ответил Алекс, облизывая солено-сладкие губы.