— Одна дочь. Школьница, — тут же последовал ответ.
— А где они живут?
Журналист ухмыльнулся, порылся в кармане и вытащил оттуда замусоленную записную книжку.
— Вот… То, что пойдет для прессы.
«Заупокойная служба по случаю смерти Ричарда Коррингтон-Эша состоялась сегодня утром в соборе Святого Павла в Найтсбридже. Он стал одной из четырнадцати жертв недавней трагедии, разыгравшейся в северной части Шотландии. Американский самолет, на борту которого находился мистер Коррингтон-Эш, попал в снежный шторм и потерпел крушение. Несчастье настигло Ричарда Коррингтон-Эша за день до его сорокалетия. Он являлся совладельцем крупной судовой компании „Бергман, Коррингтон-Эш и К°“, а также владельцем Ракесли-Холл в Суссексе, старинного особняка в стиле королевы Анны, знаменитого своей архитектурой и внутренним убранством и расположенного в поместье лорда Уэйлинга — отчима миссис Коррингтон-Эш…»
— Минуточку, минуточку, — прервала его одна из женщин. — Я кое-что не поняла. Чей это был отчим?
Журналист бросил на свою собеседницу уничтожающий взгляд:
— Чего ж тут непонятного. Отчим миссис Коррингтон. Та самая дамочка, на которую я вам показал, с крашеным пучком на голове, которая раньше была некоей Виолеттой или кем-то в этом роде, счастливо сочеталась законным браком с английским аристократом — отцом Марион. Когда он умер, неунывающая мадам Почему-бы-и-нет вышла замуж вторично. И сделала очень правильно. Старый лорд Уэйлинг, вероятно, просто не знал, куда деть свои мешки с золотом. И Виолетта стала его третьей женой. Так что Ричард Коррингтон-Эш жил в своем собственном поместье в Суссексе. Ну что, леди, читать дальше-то?
— Да, да, — ответили женщины хором.
Репортер снова обратился к своим записям.
— Эши также имели квартиру в роскошном современном доме на Парк-Лейн. Мистер Эш оставляет дочь Роберту семнадцати лет, которая получает образование в Роденовском…
Неожиданно в их разговор вмешался холодный, сдержанный женский голос, который явно принадлежал не простолюдинке:
— Прошу прощения, но мисс Роберта Эш училась не в колледже Родена.
Троица замолчала и с удивлением уставилась на говорившую. Ею оказалась невысокая хрупкая женщина, в свои тридцать напоминавшая скорее девочку, чем взрослую даму. На ней было ярко-красное платье и темно-малиновый берет. Длинные черные волосы локонами спускались на шею и плечи. Наряд ее резко контрастировал с траурными одеждами присутствующих. Только черный пиджак из меха морского котика несколько скрадывал неуместность ее костюма. Ее руки лежали в крошечной муфте из того же меха, что и жакет. Лицо этой женщины-девочки выглядело очень бледным и даже несколько болезненным. Высокие скулы казались слишком острыми, под большими выразительными глазами пролегли голубоватые тени. Цвет ее кожи напоминал цвет китайского фарфора, и лишь красивые подвижные губы являли собой единственное цветовое пятно на этом белом полотне. Репортер в растерянности продолжал смотреть на незнакомку. Две женщины на мгновение замерли, а затем стали возбужденно перешептываться.