— Почему ты не рассказала мне обо всем этом раньше? — укорила сестру Кэтти.
— Не знаю. Отчасти, наверное, потому, что мне было стыдно за себя. Но я действительно любила его. Я и сейчас люблю его. — Люси шмыгнула носом, расчесала пальцами один из своих хвостиков и потянулась за еще одной французской сигаретой.
— Я обо всем догадывалась. Ничего не знала, не понимала, но обо всем догадывалась, понимаешь?
— Мне надо было рассказать тебе. Но я боялась, что ты станешь плохо обо мне думать.
— Как ты могла бояться меня. Ты должна была понимать, как я все это восприму. Если это делало тебя счастливой, то было бы хорошо и для меня, а если бы я знала, какую боль он тебе причинил, о, я бы тут же захотела убить его.
— Но он действительно сделал меня счастливой.
— Тогда я бы не убила его. А что ты собираешься делать теперь?
Люси смотрела на свои руки, на пальцы с обкусанными ногтями. Она несколько минут размышляла о чем-то, затем сказала:
— Думаю, я хотела ребенка, и чтобы он развелся со Стеллой, женился на мне, и мы были бы вместе. Были бы семьей.
Кэтти молча ждала, что скажет Люси дальше, но выражение ее лица было довольно скептическим.
— А сегодня там, в лесу, я поняла, что это никогда не случится. Он не оставит жену ради меня. Он никогда даже не думал об этом. И мы никогда не будем вместе. Как там говорят? — Люси рассмеялась сквозь слезы. — Он использовал меня, как будто я. тварь бессловесная.
Они услышали, как во дворе затормозила машина.
— Барни вернулся, — сказала Кэтти.
Люси подняла голову. Из глаз ее опять текли слезы.
— Я так счастлива, — сказала она, — что у меня есть ты и Барни. Папа болен, Джимми оказался не тем, за кого я его принимала. Но ведь мы трос, мы самые близкие друг другу люди и должны держаться вместе, правда?
— Ну, конечно же.
Сестры сидели бок о бок в дыму сигарет, сознавая, что они союзники, сплотившиеся против всего остального мира.
— Люси, что же мы теперь будем делать?
Думая о Барни и Кэтти, о том, что он поддержит ее, Люси вновь обрела присутствие духа. Она сказала с новой для себя самой решимостью.
— Я не хочу, чтобы об этом узнали папа и Ханна, ну и, конечно, Стелла Роуз.
— Что же, это на руку Джимми, — сказала Кэтти.
На лице Люси отразилось презрение.
— Меня это тоже устраивает. Я не хочу принимать его помощь. Если уж так надо, сделаем всем сами.
Тут мужество вновь покинуло Люси, она зарылась головой в подушку и дала волю слезам, как тогда, на лужайке, возле Джимми. Кэтти сидела рядом, поглаживая сестру по волосам и похлопывая по плечу, и ждала, пока буря уляжется.