В воскресенье многих солдат отпускали в город. Отправились погулять и Карцев с Черницким. Вид у них был опрятный, хотя и не щеголеватый: казенная, хорошо заправленная одежда, кургузые бескозырки. Прошлись по широкой Московской улице — главной в городе, на ней магазины с зеркальными окнами, несколько каменных домов. Завернули на Соборную площадь. Перед собором торчал городовой, похожий на Тараса Бульбу, с длинными усами. Только что закончилась служба, и на соборную паперть начали выползать купцы, чиновники, расфуфыренные дамочки; выходил из церкви, крестясь, и мелкий люд, убаюканный молитвенными песнопениями. Нищие протягивали руки, просили подаяние. Им бросали копейки. Появился поручик Жогин — «самоварчик», как его прозвали в полку за округлую фигуру на коротких ножках. Солдаты, да и все в городе знали, что он ищет в купеческих домах богатую невесту и поэтому каждое воскресенье непременно шествует в собор, надев парадный мундир с орденом Станислава в петлице. Карцев и Черницкий козырнули Жогину. Тот, не ответив на приветствие, прошел мимо. Черницкий усмехнулся, вздохнул:
— О-хо-хо!.. Как трудно иногда человеку быть человеком!
Они вышли к речке Гуслянке. На поляне шла торговля, завывала шарманка, толпились люди. Навстречу попалась девушка с тяжелой корзинкой.
— Тоня, здравствуй! — весело поздоровался Черницкий и протянул руку.
Девушка улыбнулась, поставила корзинку на землю. Прядь светлых, вьющихся волос упала на лоб.
— Познакомься: это Карцев, мой товарищ, хороший парень. Люби его, как меня.
— Мало ему тогда достанется, — засмеялась Тоня. — Ну, прощайте, некогда мне.
Черницкий поднял ее корзинку.
— Мы проводим тебя, — сказал он.
Они шли рядом — два солдата и девушка. Тоня задумалась и не слушала веселой болтовни Черницкого.
— О чем вы грустите? — участливо спросил Карцев.
Она испуганно посмотрела на него:
— Так… Ничего.
И вдруг чему-то улыбнулась. Карцев отметил, какие у нее живые глаза, хорошая улыбка.
Когда прощались, он крепко сжал ее руку:
— Всего вам доброго. Буду рад встретиться с вами.
— Спасибо.
Тоня, подхватив корзину, скрылась в калитке.
— Кто она? — спросил Карцев.
— Горничная у командира полка. Хорошая, серьезная девушка, и должен тебе сказать…
Черницкий запнулся, толкнул Карцева в бок, и они, вытянувшись, отдали честь поручику — заведующему солдатской библиотекой. Поручик внимательно посмотрел на Карцева:
— Читатель Горького? — И, внушительно подняв палец, добавил: — Помню, помню тебя…
1
В зимнюю ночь безудержный, колючий ветер заметал дневального у ворот казармы. Он прятался в будку, но там было еще хуже: ветер бил в открытую сторону будки, и твердый снег, ударяясь о стены, напоминал шрапнельные разрывы. На колокольне женского монастыря пробили часы. Пробегавшая усталой рысью бездомная собака с поджатым хвостом ткнулась в будку, вскинула морду и, жалобно взвизгнув, бросилась прочь. Дневальный выскочил, ласково позвал ее (он в такую ночь был рад и собаке), но она привыкла не верить людям и скрылась в ночи. Тогда солдат начал ходить вдоль ворот, увязая в снегу. Ночная метель захватила его своей страшной красотой, и он запел: