Продолжая гадать о возможном, нужно держаться и играть новую роль дальше.
Эва потянула за руку Юлиана, чтобы тот наклонился ближе. Что-то быстро ему зашептав на ухо, девушка скосила глаза в сторону Фирона.
Блеклый не отводил от нее пристального взгляда. Юлиан засмеялся и взъерошил ее короткие волосы. Фирон переменился в лице — он только сейчас заметил, что девушка, за которой он следит, не одна. Слуга принца заметно поскучнел и переключился на другие объекты. Благо выбор был: почти рядом с ним стояла пышная розовощекая горожанка, судя по дорогой одежде, дочь купца. Чуть дальше находилась сердитая магесса, в сером запыленном плаще и при мече.
Значит, поисковой амулет у Фирона все-таки есть. Но толпа мешает найти искомого человека. Нужно убираться от него, смешавшись с толпой.
Юлиан точно читал ее мысли. Она всего лишь шепнула, что недалеко человек, который с помощью поисковика разыскивает ее, а парень сразу начал действовать. С извиняющейся улыбкой на привлекательном лице он легко проталкивался сквозь толпу, работая свободным локтем, и не забывая крепко держать подругу. При этом умудрялся прокладывать маршрут так, чтобы вокруг не оказались одни только мужчины. Преследователь поймет, что объект движется, но вычислить его среди десятков женщин, не сможет.
— Как мне себя вести, когда мы окажемся у пегасов? — поинтересовалась Эва под вечер.
Они уладили все свои дела: забрали вещи из номера Эвы, продали уже ненужных лошадей и плотно пообедали.
— Во-первых, отвыкай называть их так. Народ ламчериона не любит дурацкую кличку, данную человеческим магом, — наставительно произнес Юлиан. — Не рассматривай их, как диковинку, они умеют считывать эмоции.
— Они эмпаты?
— Можно сказать и так. Они чувствуют ложь, так что нам придется изворачиваться, прикрываясь полуправдой.
— Кругом одни правдолюбцы, — пробормотала Эва, — арбитры, летописцы, ламчерионы, а лжи меньше не становиться…
* * *
Оазис Мектубиан, дворец рода Эспинс,
44-й день пришествие Эвгуста Проклятого
— О чем задумался, племянник? — спросил Вариор у сидящего на подоконнике Карима.
— Да так, — отмахнулся арбитр, — соприкосновение со смертью навевает философские мысли: о смысле жизни, о праве выбора.
— Ты бы лучше подумал о лихорадке Мульхема.
— Она-то и настроила на такой лад. Смерть рядом, мы не замечаем ее, не ощущаем ее дыхания за нашей спиной.
Вариор усмехнулся кривоватой улыбкой и указал на пустынную пантеру, чья голова примостилась на колене арбитра. Рука младшего мага без устали чесала светлошкурого хищника между острыми ушками.