— Мило, дети мои, очень мило! — воскликнул Кароль, подходя к ним сзади.
— Ой, мамочки! — вырвалось у Камы, и она закрыла руками раскрасневшееся лицо.
— Ну что карпы? Едят?
— Еще как! На целых десять копеек булок слопали, — с живостью отвечала она и стала рассказывать, какие они смешные.
Говорила она сбивчиво, не в силах побороть смущения.
— Расскажешь об этом в присутствии тети, ладно? Ну, я пошел! Желаю приятно провести время! — сказал он, отметив не без злорадства, как при упоминании о тетке Кама побледнела и нервным движением откинула со лба волосы.
— А вот и расскажу, все расскажу…
— Пан Горн, зайдите завтра к Шае, — он приехал и обещал принять вас на работу. Мне Мюллер передал.
— Благодарю вас. Очень рад…
На самом деле он нисколько не обрадовался, озадаченный тем, что Кароль застал его за таким недостойным взрослого человека занятием, как кормление рыб.
— Не буду нарушать вашу идиллию. Прощайте!
Сказал и пошел прочь. Его догнала Кама, заступив дорогу и оправляя измятое платье, она заговорила прерывающимся от волнения голосом:
— Пан Кароль… Золотой, дорогой пан Кароль, не рассказывайте тете…
— Почему? Ведь тетя разрешила тебе пойти гулять.
— Да, конечно. Но, видите ли, пан Горн такой несчастный… такой бедный… он поссорился с отцом, у него денег нет… Вот я и хотела, чтобы он немного развлекся… Тетя разрешила, но…
— Не понимаю, чего ты от меня хочешь? — наслаждаясь ее растерянностью, спросил он.
— Если вы скажете, надо мной станут смеяться, дразнить, и я буду такая же несчастная, как пан Горн… его прогнали с работы, у него нет денег, и еще он с отцом поссорился…
Она говорила торопливо, сбивчиво, глаза ее наполнились слезами, губы горестно искривились и дрожали.
Кароль видел: она сейчас заплачет.
— А если я все-таки скажу, тогда что? — шутливо спросил он, заправляя ей за уши пряди черных волос.
— Тогда и я скажу, что вы ходили на свидание. Ага, попались! — торжествующе воскликнула она.
Слезы у нее мгновенно высохли, и волосы снова упали на лоб. А розовые ноздри раздувались, как у жеребенка, который вот-вот взбрыкнет, глаза блестели, и на лице появилось плутовато-задорное выражение.
— С кем же у меня, по-твоему, свидание? — с улыбкой спросил он.
— Не знаю. Но ведь не ради свежего воздуха оказались вы в такое неурочное время в парке, — сказала она, заливаясь веселым смехом.
— Однако ты сообразительная девочка! Так и быть, не скажу тете, что ты ходила в Хеленов утешать пана Горна.
— Спасибо! Я вас очень-очень люблю! — обрадованно воскликнула она.
— Больше Горна?
Не ответив, она побежала кормить рыб.