Неистовый обличитель Реймонт, столь ярко живописующий страсть и грех, жестокость и поражения, вдруг снижает накал повествования, ослабляет напряжение, замедляет темп — словно на время поддается столь частому в польской романистике дидактизму, добровольно отказывается от творческой свободы, которую завоевал для себя тяжелым трудом.
Все лодзинские противоречия, так выразительно описанные в романе, находятся как бы «внутри» глобального конфликта — он является определяющим во всем творчестве Реймонта, — конфликта между природой и цивилизацией.
Лодзь конца прошлого столетия показана в «Земле обетованной» социально, экономически, даже топографически точно. Как уже было сказано, роман может с лихвой удовлетворить исторический интерес читателя. Но «Земля обетованная» — не бесстрастный документ и не «роман среды», не «производственный роман». Это — роман антиурбанистический. Роман — послание.
Город является здесь в зловещей цветовой палитре: черный, свинцово-серый, гнило-зеленый, белесый, землистый. Еще нестерпимее его звуковая атмосфера: вой, гул, грохот, скрежет, лязг, хрип. Город-чудовище, город-спрут. Сдавив человека «каменным кольцом», он умерщвляет его душу, превращает в кровавое месиво его тело. Символично, что в схватке рабочего Малиновского и фабриканта Кесслера в маховом колесе погибают оба — город уничтожает и тех, кто его ненавидит, и тех, кто заворожен его бешеным водоворотом.
Библейская «обетованная земля», «хорошая и пространная, где течет молоко и мед», оборачивается землей проклятой, «истекающей златом и кровью»: «Пустели деревни, исчезали леса, оскудевала земля, пересыхали реки, на свет появлялись младенцы, и все ради насыщения этого Молоха, который перемалывал своими могучими челюстями человеков и творенья их рук. Ему подвластны были земля и небо, и, одаривая жалкую горстку людей несметными богатствами, он тысячи обрекал на голод и непосильный труд».
Реймонт ищет спасения. И предлагает спасение.
Назад в деревню с ее простой, спокойной, одухотворенной жизнью.
Назад к благоуханной земле с ее зелеными нивами.
Назад к благословенной и вольной природе.
Реймонт призывает очиститься от скверны цивилизации — в духе Ж. — Ж. Руссо, Дж. Рескина и Т. Харди. (Не случайно то, что первый русский перевод «Земли обетованной» был опубликован в 1903 г. в журнале «Русское богатство», критиковавшем капитализм с позиций защиты интересов крестьян.)
Писатель поразительно предан этой мысли, сквозной во всех его произведениях, но в «Земле обетованной» получившей наиболее яркое выражение.