Оставляя след в темнеющем небе, пронеслась английская конгревова ракета. Колька встал, натянул потуже бескозырку.
— Пойду в хату — распрощаюсь. Пора на редут.
Рано утром у землянки раздался зычный голос унтер–офицера:
— Николку Пищенко к их благородию лейтенанту
Появился удивлённый Лоик.
— Чего стряслось-то?
Унтер насупил брови и громко, чтоб слышал Колька, спросил:
— Когда вчерась Пищенко возвратился из увольнения?
— Как велено… До полуночи, — растерянно ответил Евтихий.
—- Ну, ну, — проворчал унтер–офицер и отвернулся, словно ожидая, когда наконец он появится, этот нарушитель.
Из землянки вышел Николка. Унтер–офицер внимательно осмотрел его.
— Ремень — потуже! За мной!
Николка зашагал вслед. Одна за другой встревоженные мысли проносились в голове. Но причины раннего вызова так и не мог понять.
Подошли к командирскому блиндажу. Унтер пропустил мальчика вперёд.
Три ступеньки вниз. Николка приставил ногу и чётко отрапортовал:
— Кантонист Пищенко по вашему приказанию прибыл!
— Вольно!
Кроме лейтенанта Шварца, за маленьким столиком сидел незнакомый офицер. Он мельком взглянул в документ, лежавший подле него.
— Ты Пищенко Николай, сын бомбардира Тимофея Пищенко?
— Так точно, ваше благородие!
Шварц улыбнулся, решив не томить больше паренька.
— Лейтенант Забудский, — сказал Михаил Павлович, — представил тебя к награде.
— Поздравляю, — торжественно произнёс гость.
А Шварц подошёл к Николке и ласково поцеловал в лоб.
Парнишка вышел из блиндажа.
— Могу добавить, что со своей стороны я так же, как и господин Забудский, составил представление на юного воина.
У офицера штаба удивлённо приподнялись брови.
— Не изволите показать?
— С преогромным удовольствием. Я зачту. «Канонир Николай Пищенко, сын покойного Тимофея Пищенко, матроса 37–го флотского экипажу, в боях на вверенном мне редуте явил храбрость и находчивость. Будучи приставлен ко 2–му орудию, Пищенко отличился меткостью глаза, быстротой в действиях, в схватке за контрапроши участвовал в рукопашном единоборстве и достойно показал себя, несмотря на малые лета. Считая вышеупомянутого кантониста обученным артиллерийскому делу, мною были выделены две мортиры, из коих Николай Пищенко вёл успешный прицельный огонь по ближним траншеям и одиночным целям. В момент смертельной опасности не захотел оставить свою позицию, заявив: «Маркелами заведую, при них и умру». Сообразив достославное служение Пищенко со статусом ордена святого великомученика и победоносца Георгия, считаю, что оный может быть представлен к награждению».
— Я передам ваше представление главнокомандующему, — с готовностью предложил офицер штаба.