А под вечер весь личный состав редута был выстроен за небольшим скатом у землянки. Ждали Нахимова.
Поднимаясь по склону, адмирал говорил одному из своих флаг–офицеров:
— Воистину удивителен наш моряк! Казалось бы, от земли отвыкнуть должен с парусами да вантами, а глядишь, он, как истый сапёр, вгрызается в грунт да под землю уходит, коли надобно-с…
Прозвучала команда:
— Равняйсь! Смирно!
Нахимов прибыл на редут, чтобы вручить награды отличившимся в последних боях. В ответ на приветствие адмирала прокатилось «ура!». Адъютант развернул и стал зачитывать фамилии. Павел Степанович сам прикалывал награждённому орден или медаль, говорил каждому благодарственные слова.
Адъютант хотел выкрикнуть очередную фамилию, но, что-то вспомнив, остановился. Негромко сказал Нахимову несколько слов. Тот улыбнулся, кивнул.
— Канонир Лоик Евтихий Иванов! — прозвучал глуховатый, чёткий голос адмирала.
Бородач на мгновение опешил — не ожидал он вызова самого Павла Степановича!
— Мы ждём тебя, голубчик, — ласково повторил он.
Лоик вышел вперёд, печатая шаг, направился к адмиралу.
— Матрос второй статьи…
Павел Степанович перебил:
— Знаю, знаю, командир редута докладывал о тебе… Наградной лист направлен по инстанции, а пока.. За воспитание канонира Николая Пищенко примите от меня. — Адмирал протянул Лоику золотую пятирублёвку.
Старый матрос никогда не тушевался перед офицерами, держал себя с достоинством, а тут растерялся на радостях. Он низко поклонился Нахимову:
— Благодарствую, ваше превосходительство.
Офицеры улыбнулись неуставному ответу. Нахимов обхватил Лоика за плечи и, повернувшись к своим помощникам, произнёс:
— Вот кого-с нам нужно возвышать, господа! Учить возбуждать смелость, геройство, ежели мы не себялюбцы, а действительные слуги Отечества. — Адмирал отпустил плечи Евтихия. — Я тебя не задерживаю, голубчик.
Вновь раскрыв список, адъютант громко произнёс:
— Пищенко Николай!
Нужно сделать два шага вперёд, но ноги словно приросли к месту. Наконец Колька оторвал от земли тяжёлые сапоги… Он понимал и не понимал, что происходит. Он видел впереди лишь зелёное сукно мундира с блестящими эполетами и пуговицами.
«У меня будет награда — как у Доценко — вдруг вспомнился юному бомбардиру его дружок.
— За славные действия на пятом бастионе награждается серебряной медалью «За храбрость», — звучал голос Нахимова. — Сын матроса не уронил честь и славу отцову и пронёс храбрость убиенного в сердце своём. Благодарю за добрую службу Отечеству!
Адмирал приколол медаль, наклонился к мальчику и три раза поцеловал его.