— Нашел!
Он снова нырнул в кабину, погрузив руки по плечи, и выволок небольшой, но очень увесистый железный ящичек с навесным никелированным замком.
— Ну-ка, помогай!
Я схватился за ручку, и мы с трудом закинули его на крышу. Ящичек и в самом деле был дьявольски тяжелым, кузов под ним чуть ли не прогибался.
Мы выволокли его на берег и устало плюхнулись рядом, с головы до ног перемазанные рыжей грязью, но ужасно счастливые.
— Много их там? — спросил я.
— Не успел рассмотреть, — все еще тяжело дыша, ответил Слава. — Нащупал этот и сразу назад поволок.
Нам не терпелось посмотреть, что находится внутри. Криво ухмыльнувшись, Слава достал из кармана «кольт».
— Ты что, очумел! — Мне крайне не хотелось получить пулю рикошетом… — Ничего лучше не придумал? Давай отнесем в лагерь и там по-человечески вскроем.
Слава хмыкнул и засунул пушку обратно. Мы дружно вздернули ящичек вверх и с натугой потащили его по склону. Весил он килограммов тридцать. Дамы, курившие под тентом, завидя нас, побежали навстречу.
— Ой, что это? — спросила Ксения, осторожно берясь за ручку рядом со Славой.
— Откопали, — довольно констатировала Маринка, помогая мне. — Тяжеленький!
Мы доволокли ящик до «Волги» и бросили на траву.
— Где ключи от машины? — спросил Слава. Ксения метнулась к палатке и бегом принесла куртку. Слава открыл багажник и достал оттуда фомку.
— Ну-ка, — я просунул жало «фомича» в дужку замка и крутнул.
Черта с два, это вам не совдеповский замочек! Каленая фомка, конечно, не согнулась, но и замок устоял. Обставились арабы на совесть.
— Погоди, у меня в багажнике кувалда есть. — Слава выволок грубый молот на металлической ручке и с грозным видом направился к нам. — Счас мы с ним по-русски поговорим. Посторонись!
Перед таким аргументом замок безоговорочно капитулировал. Дужку сорвало с петель, корпус жалобно звякнул, разлетаясь пополам, и исчез в траве. «Ларчик просто открывался». Я протянул руку и откинул крышку.
Женщины затаили дыхание, глядя на ряд туго набитых мешочков из плотной темной ткани. Я вытащил один, распустил устьице и вытряхнул на ладонь часть содержимого. Золотой лом. Кольца без камней, обрывки цепочек, помятая крышка от часов. В других мешках было то же самое. Золото как металл: ни исторической, ни художественной ценности оно не имело. Перстня Хасана ас-Сабаха я тоже не нашел, впрочем, огорчаться по этому поводу не стоило: ящик не последний, а тридцать килограммов благородного металла тоже прибыток не маленький.
Только сейчас я понял, что по-настоящему разбогател. Маринка бросилась меня целовать, Слава во весь голос захохотал, высыпая на колени пригоршни рыжья, а Ксения завороженно перебирала цацки, вытряхивая один мешочек за другим на дно сундучка.