Сотовый телефон тоже исчез. На всякий случай я связался с Марковым и неожиданно нарвался на грубость: мол, за «Бенефон» спасибо, а более нам разговаривать не о чем. Попытка пролить свет на содержание нашей предыдущей беседы успехом не увенчалась — Борис Глебович просто повесил трубку. Вот те на! В офис «Аламоса» я даже звонить не стал.
Подводя итог нашей бурной деятельности, можно было с уверенностью сказать, что я прочно встал на свой смертный путь. Такие фокусы, что были сотворены с испанцами, в современном деловом мире, увы, не прощаются, поэтому наказан я буду строго и, по всей вероятности, скоро. Слава был того же мнения и посоветовал притыриться куда подальше, авось со временем все уляжется. Я же вовсе не был таким оптимистом и предпочел поиски иного варианта решения проблемы. Конфликт с Алькантарой надо было гасить, причем гасить срочно, пока они сами меня не нашли и не потребовали какую-нибудь неустойку или компенсацию расходов за розыск, до кучи. Я был даже согласен вернуть им двести тысяч за украденные раритеты, но сомневался, что этим все ограничится: золото хашишинов, наводку на которое мы получили со Славой бесплатно, было вознаграждением за риск, связанный с добычей последнего предмета из комплекта символов власти, а теперь этот вопрос мог быть рассмотрен совсем под иным углом. Словом, куда ни кинь, всюду рисовался печальный финал.
— Повинную голову меч не сечет, — спросил я, — как ты думаешь, Слава?
— Еще как сечет, — осклабился кент. — Задумал чего?
— Не вижу иного выхода, — заключил я, объясняя свое понимание сложившегося положения. — Лучше взять инициативу в свои руки. Тебя, впрочем, не неволю — ты человек семейный…
— Обижаешь, — поморщился Слава. — Ты, Ильюха, совсем, видать, долбанулся, — он выразительно покрутил пальцем у виска.
— Все может быть, — обрадовался я. — Тогда поехали.
«Волга» быстро домчала нас на Миллионную улицу. У офиса свободного места не оказалось, и мы припарковались метрах в десяти от него. Закрыли машину и пошли сдаваться на милость победителя. Сдаваться, однако, было преувеличением, мы шли договариваться. По-мирному. На тот случай, если по-мирному не получится, Слава имел при себе «кольт» — аргумент достаточно весомый в любом споре. Вообще-то корефан таскал его на случай непредвиденных осложнений с хашишинами, которых вполне можно было встретить на улицах — в этом плане Петербург город маленький. В отличие от незабвенного Гоши Маркова, Слава иллюзий относительно ритуального оружия не питал и настроение для переговоров имел самое боевое. Впрочем, испанцы ему ничего плохого не делали, и я надеялся, что без повода палить он не станет.