Внезапно он почувствовал, что его безумно влечет к Сенне — такого влечения к ней Финниан еще никогда не испытывал.
В следующее мгновение Финниан впился поцелуем в ее губы и, обнимая, оттеснил к низкой кровати. Сенна тотчас же села на матрац, а он, став перед ней, сорвал с нее накидку, прикрывавшую влажное после ванны тело. Раздвинув коленом ее ноги, он расположился между ними, но Сенна обхватила руками его шею и привлекла к себе.
Финниан снова принялся ее целовать, а она дрожащими пальцами теребила складки его рубашки. Но он, очевидно, решив, что рубаха ему не помешает, предоставил Сенне самой с ней возиться и, расстегнув ремень, уложил ее на спину и распорядился:
— Подними ноги.
Она подчинилась, а Финниан тотчас же закинул ее ноги себе на плечи и стремительно вошел в нее. Из горла Сенны вырвался хриплый стон, и она в тот же миг забыла обо всем на свете — сейчас для нее не существовало ничего, кроме этих волшебных мгновений. Выкрикивая имя Финниана, она с неистовой страстью приподнимала бедра ему навстречу, она полностью отдавала ему себя, и Финниану казалось, будто он тонет в ней. Двигаясь все быстрее и быстрее, он чувствовал, что вот-вот наступит момент, когда окажется на краю утеса и ринется вниз с головокружительной высоты, — именно такими представлялись ему мгновения наивысшего наслаждения. Момент этот действительно настал очень скоро, но только на сей раз ему посудилось, что он не прыгает вниз, а, напротив, взмывает вверх — к вершинам блаженства. Финниан взревел, содрогнулся всем телом и замер в изнеможении. И в тот же миг Сенна выкрикнула его имя в последний раз и тоже затихла.
«Только бы не обессилеть после этого», — подумал Финниан, укладываясь на матрац рядом с Сенной — он вдруг вспомнил, что скоро выступает в поход против Рэрдова. Минуту спустя он приподнялся и, заглянув в лицо Сенны, замер в изумлении. Сенна смотрела на него с таким восторгом и благоговением, как будто он был не ирландским воином, а самим Господом Богом. Но ей не следовало так смотреть на него. Ведь он был именно воином, которому предстояло вести свой народ на битву с англичанами. И еще было время заставить ее это понять.
Приподнявшись повыше, он провел по щеке Сенны костяшками пальцев и тихо сказал:
— Милая, ты не должна была позволять мне даже дотрагиваться до тебя. Я ведь погублю тебя.
Она едва заметно покачала головой:
— Нет, ошибаешься.
— Это ты ошибаешься, хотя с этим, наверное, ничего не поделаешь. — Он поцеловал ее в лоб, скатился с кровати и тут же застегнул пряжку на ремне.
— Куда ты, Финниан?!