Некогда на эти острова совершали набеги жители Тонга (семьсот пятьдесят миль плавания на каноэ). Впоследствии за архипелаг вели дипломатическую борьбу Германия, Великобритания и США. В 1889 году в назревавший между этими государствами конфликт вмешалась природа. Знаменитый ураган в Апиа потопил стоявшие на якоре три германских и три американских судна, и лишь одному британскому кораблю «Каллиоп» удалось спастись, за что его капитан, несомненно, достоин медали. Вмешательство природы помогло тогдашним державам прийти к соглашению, по которому Западное Самоа с островами Савайи и Уполу стало германской колонией, а вся остальная часть архипелага, включая остров Тутуила и группу Мануа, отошла к американцам. Во время первой мировой войны германские владения перешли к новозеландцам, у которых в период между первой и второй мировыми войнами возникло много забот в связи с известным национально-освободительным движением самоанцев, именуемым Мау-Мау. 1961 год принес Западному Самоа статус независимого государства. Строй этого маленького островного государства — смесь образцов европейской администрации с самоанскими традициями.
Я бродил по улицам Апиа, насчитывающей тридцать тысяч жителей. Шагал словно папаланги («пришелец с небес») — так добродушные самоанцы называли первых европейцев, появившихся здесь на «больших плавучих островах» с белыми, словно крылья, парусами. Мне показалось, что назвать меня папаланги можно и что это будет довольно точное определение, ибо на Самоа я прибыл на самолете.
Город расположен вдоль вытянутого дугой побережья залива. Самоанские традиции в нем малозаметны. Дело в том, что до прибытия сюда европейцев никаких важных событий в жизни населения не наблюдалось. Город возник по необходимости. Нужно было удовлетворять потребности прибывающих на остров кораблей, купцов, аккредитованных здесь консулов и миссионеров. Все решающие события в жизни первой республики в Океании совершаются именно в Апиа. Почта, магазины, склады, церкви, учреждения, консульства разместились на прибрежном бульваре, между двумя мысами, являющимися крайними точками залива.
Медленно бродил я по улицам города, наслаждаясь соленым бризом, архитектурой и ярким колоритом города. Я прислушивался к полинезийской речи, о которой Марк Твен писал: «В ней слышится, как шепчутся пальмы, убаюкиваемые ветром, поют гитары, шумит океан, и чувствуется сказочная красота местной природы». Я должен признаться, что ничего этого не уловил в языке аборигенов. Я слышал, как они беседовали в тени дерева, увешанного рыбой. На нем по традиции сушат рыбу на продажу, хотя официально этого делать нельзя.