Ронан ударил ломом голову сущности. И затем ударил снова. И еще раз. Оба, Гэнси и тварь, рухнули на пол; вес существа был якорем на коже парня. Он был пойман, пронзен, опутан этим захватом.
Канцелярского ножа больше не было у Гэнси. Он, видя, что собирается делать Ронан, протянул руки к этому все еще цепкому клюву. Теперь это было существо, схватившее Гэнси, схватившего существо. И тут Ронан перерезал сущности горло. Это не было ни быстро, ни бескровно. Скорее, рвано и медленно, будто резать мокрый картон.
Все было кончено, и Ронан аккуратно отцепил коготь от кожи Гэнси.
Освободившись, Гэнси выкарабкался из-под существа. Он нажал тыльной стороной ладони на рану на подбородке. Нельзя было сказать, где была его кровь, где кровь сущности, где кровь Ронана. Они оба задыхались.
— Ты убит? — Ронан спросил Гэнси. Царапина спускалась с его затылка через бровь к щеке. Следи за своими глазами.
Мягкое ощупывание кончиками пальцев Гэнси показало, что, фактически, рана на его подбородке была довольно маленькой. Но воспоминание о том, как он был пойман на коготь, его покинет не скоро. Он чувствовал себя опасливо незавершенным, будто ему нужно за что-то ухватиться, иначе его смоет. Он даже удержал свой голос:
— Думаю, да. Оно мертво?
— Если нет, — сказал Ронан, — то этот кошмар хуже, чем я думал.
Теперь Гэнси нужно было сесть, очень медленно, на край растерзанной простыни. Потому что это было невозможно. Самолет и коробка-паззл (неодушевленные объекты) было куда легче принять. Даже Чейнсо, во всех отношениях обычную ворону, кроме ее происхождения, было проще признать.
Ронан наблюдал за Гэнси поверх тела существа — оно казалось даже больше после смерти — и его выражение лица было настолько беззащитным, насколько Гэнси никогда не видел. Он понимал, что вот оно, осознание. Взгляд Гэнси на то, кем на самом деле был Ронан все то время, что он его знал.
Что за мир, полный чудес и ужасов, и Глендовер — только один из них.
Наконец, Гэнси выдал:
— Сенека. Вот кто это сказал, верно?
Пока его тело дралось с кошмаром, его подсознание вело битву с латынью, которой Ронан его встретил.
«Quemadmodum gladius neminem occidit; occidentis telum est».
Улыбка Ронана была острой и изогнутой, как один из когтей существа.
— «Поскольку меч никого не убивает, он лишь инструмент в руке убийцы».
— Не могу поверить, что Ноа не остался, чтобы помочь.
— Конечно, можешь. Никогда не доверяй мертвым.
Тряхнув головой, Гэнси указал на болячки, которые заметил на руке Ронана во время борьбы.
— Твоя рука. Это от драки с ним, пока я был в Свинье?