— Слушаю вас, — я нажал и отпустил кнопку селектора.
— Поднимитесь ко мне. — В баритоне Папы мне почудилась легкая озабоченность.
Выключив калькулятор, я поймал себя на мысли, что Папе неожиданно понадобилась моя помощь. Видимо, случилось что-то такое, в чем даже мой патрон не в состоянии разобраться… Хотя нет, конечно, вздор. Скорее всего, отдел допустил некий промах, наверное, опять Сошников что-то схимичил, а стрелки решил перевести на меня… Ну конечно, в том месяце стрелочницей была Лидочка, теперь, стало быть, моя очередь.
Подходя к двери, я все-таки не удержался, посмотрел на Лиду. Она, разумеется, улыбалась. Причем сочувственно и вполне доброжелательно. Кажется, даже искренне. Я почувствовал, что мои губы тоже разъезжаются в идиотской улыбке, и поспешно отвернулся. Лидочка хихикнула.
Я потопал по лестнице и, пока поднимался, решил, что беспокоиться особо не о чем. Сошников мне доверял и, думаю, не стал бы крепко подставлять. Тем более, если вспомнить, как он требовал, чтобы у него ни в коем случае не сокращали инженера. Я знал, что патрон имел в виду меня, а никак не Лидочку, и Лидочка это знала… Не такая уж, кстати, дура эта Лидочка. Институт все же закончила, пусть заочно, но закончила. И на причале торчала недолго — года полтора. Сошников кого попало в отдел к себе не берет, это всем известно… А с Лидочкой неплохо было бы побеседовать в неофициальной обстановке, не в кабинете, конечно, а где-нибудь еще… Кто ее разберет, глазки вроде строит, авансы кидает, думаю, не обломится… Однако, вот и кабинет с надписью «Приемная».
Я миновал секретаршу, открыл дверь в кабинет начальника порта и вошел. Поздоровался и быстро оценил обстановку.
На своем месте восседал сам Папа, на стульях вдоль приставного стола расположились мой патрон, начальник района Молодцов, и начальник ночной смены Павлюченко в своей знаменитой кожанке, которую в прошлом году защемило грейфером. Как раз тогда Павлюченко и перевели временно в мастера, а меня поставили сменным, после чего я и попал на глаза Сошникову… Василий Фомич сидел сейчас с таким видом, будто проглотил живую крысу. С патрона, похоже, снимали стружку, а с меня, наверное, сейчас будут драть три шкуры…
— Садитесь. — Папа показал пальцем на стул. Я сел рядом со сменным, напротив Молодцова и Сошникова.
— Я вас вот зачем вызвал, Андрей… А-аа… Николаевич. — (Если Папа вспомнил имя-отчество, значит все обстоит не так уж плохо). — Вам тоже никто не сказал, что сегодня ночью мастер Знобишин составил эту бумагу?
Папа показал коммерческий акт общей формы.