Наконец голос за кадром произнес название страшной болезни: это была вовсе не болезнь, просто колдуны превратили мертвеца в… зомби.
Почему-то в этой части программы мне стало не по себе. Я осторожно и медленно, словно в покадровой съемке, стала поворачивать голову к справа сидящему и почувствовала, как мои колени затряслись. Валерий же не обратил на меня внимания, он был бледен как полотно и не отрывал светящихся красных глаз от экрана. Почему-то мне показалось, что он бледен не сам по себе, а именно из-за того, что он видит и слышит. Ну не знаю, может, просто показалось. Однако, чтобы набраться храбрости, я потянулась вперед к журнальному столику и налила себе вина в бокал. Выпила. Чуть полегчало.
После рекламной паузы гость программы поведал, что был на Кубе и своими глазами видел обряд превращения только что умершего человека в послушного зомби. Этот обряд проводил бокор, который и убил человека ради того, чтобы после воскрешения новое существо служило ему. Гость, скрывающий свое лицо и изменивший голос, помнил это чудовищное действо во всех подробностях, которыми не преминул поделиться. Не жалея нервов зрителей, в конце передачи ведущий посоветовал запомнить, как отогнать зомби (они боятся соли, по его словам) и как превратить его обратно в мертвеца (нужно всего-навсего поймать зомби, посадить его снова в гроб, зашить ему губы ниткой и закопать в его же собственную могилу, откуда он и восстал – делов-то!), потому что многие, жаждая стать бессмертными, завещают своим родственникам воскресить их таким способом, не понимая, что это будут уже не они, а лютые, бездушные звери.
– До новых встреч! – попрощался с нами телевизор.
– Нет уж, спасибо! – ответила я и выключила его.
– Ну? – когда я собралась уходить, остановил меня этим коротким вопросом новый житель дома. – Что ты можешь об этом сказать?
– О зомби? – перепросила я. – Я в них не верю. А про совет – полно всяких чудиков, большинство из них озабочены продлением своей жизни. Все может быть. И дядя был прав.
– Продление своей жизни… – протянул Валера, повторив меня. Но тон его наполнился такой сильной, непонятно откуда взявшейся ненавистью, что я стала гадать, чем я его так разозлила. Или он не на меня злится, а на программу? – Да, многие озабочены этим. А я постоянно задаюсь вопросом: зачем? Почему медики и иные чудики борются со смертью? Зачем люди мечтают о бессмертии? Ведь это – худшее наказание, которое может постичь живое существо. Вот ты, Екатерина, хотела бы жить вечно? Подожди, не отвечай, – он перешел на шелестящий шепот, и шепот был до того зловещим, до того дьявольским, что пробирал до костей. – Сперва подумай, Катя.