Знакомое чувство досады переполнило Кейт. По коже побежали мурашки. Два миниатюрных лица в зеркальных линзах таксиста вспыхнули румянцем раздражения и стремительно выросли в размере, когда она нагнулась к открытому окну с деньгами.
Почему с ее нуждами и желаниями никогда не считались? Как Наоми Маркхем и ей подобные умудрялись всегда оказываться в центре всеобщего внимания, а она, Кейт Гарви, нет? Почему, несмотря на свой невысокий рост, она не вызывала в сильной половине человеческого рода инстинктивного желания защитить ее? Казалось, что мужчины видели в ней — если они вообще ее замечали — только хорошего, надежного и при этом заурядного человека. Они сбивали ее с ног, когда спешили открыть дверь своим очаровательным женам и подружкам; они отталкивали ее, когда тянулись с зажигалками к шикарным блондинкам; они поворачивались к ней спиной, задвигали ее саму и ее сумки в тесный угол, когда подскакивали, чтобы уступить знойным брюнеткам свое место в метро. И бесполезно было говорить себе, что ей все равно, потому что ей было совершенно не все равно. Кейт было горько осознавать, что по сравнению с более красивыми женщинами она считается человеком второго сорта — и это еще более обостряло ее и без того крайне мучительное чувство собственной неполноценности.
— Вызовите ей врача. — Таксист со своими советами действовал на Кейт угнетающе. — Пусть выпишет ей какое-нибудь успокоительное. Она вся на нервах.
Ага, и приедет хмурый, ироничный доктор Боди — а здесь его ждет такая хрупкая, такая нежная пациентка. Можно смело предположить, что после этого субботнего визита его отношение к Кейт с ее женскими недомоганиями станет еще более насмешливым и презрительным, чем обычно. Решив закрыть эту тему как можно скорее, Кейт неодобрительно поджала губы и произнесла со всей холодностью, на какую была способна:
— Не думаю, что это необходимо.
— Когда я заехал за ней, она была в истерике, — упорствовал не потерявший ни капли самоуверенности таксист. Большим пальцем он подтолкнул свои очки вверх по переносице, и оба отражения Кейт подпрыгнули. — Плакала навзрыд.
— Могу себе представить.
Внимание Кейт привлек приборный щиток такси. Таксист сделал из него настоящий алтарь в честь своей семьи, обклеив всю свободную поверхность фотографиями жены и то ли детей, то ли внуков. Там же имелись пластиковый цветок в подставке и неизменное деревце-дезодорант — очевидно, талисман, призванный нейтрализовывать дурно пахнущих пассажиров.
— Мне кажется, кто-то обидел ее.
— Может быть, но я не думаю…
— Я так и спросил у нее: «Вас кто-нибудь обидел?» Вы должны присмотреть за ней. — В его интонации явно сквозил упрек, как будто это Кейт была виновата в бедах Наоми.