Мальчики не спеша обошли дом, но выйдя за калитку, ведущую в рощу, пустились бегом вниз по заросшему травой склону между высокими деревьями. Миссис Форрестер следила за ними из окна кухни, пока они, сбежав с холма, не скрылись из виду. Тогда она обернулась к кухарке.
— Мэри, когда сегодня будете печь, поставьте-ка лишний противень для мальчиков. Я отнесу печенье им на пикник.
Дом Форрестеров, стоявший на округлом холме, выходил фасадом на пологий склон, который вел к мосту, а с задней его стороны, на таком же пологом склоне, начиналась роща. Но к востоку от дома деревьев на холме не было, и этот склон круто, почти отвесно спускался от поросших травой уступов вниз, к болоту. Туда-то и устремились мальчики.
Когда подошло время завтракать, оказалось, что они не успели сделать ничего из задуманного. Все утро они бесились, как дикие: кричали с обдуваемых ветром откосов, опрометью сбегали вниз в серебристую болотную траву, разрывая влажную паутину, блестевшую на высоких стеблях, продирались сквозь заросли бледно-желтого рогоза, шлепали босыми ногами по песчаному дну ручья, охотились за полосатой водяной змеей, которую спугнули со старой ивовой коряги, где она нежилась на солнце, срезали раздвоенные ветки для рогаток, распластавшись на животе, пили холодную воду из родника, вытекавшего из-под берега в густые заросли водяного кресса. Только два мальчика-немца Рейнольд и Адольф Блюм уединились у тихой заводи, где поперек ручья лежало упавшее дерево, и, не обращая внимания на крики и плесканье вокруг, ухитрились поймать несколько плотвичек.
Чашечки диких роз были широко распахнуты и блестели под солнцем, луговая трава цвела и казалась лиловатой, только что начал распускаться серебристый молочай. Над лугами порхали птицы и бабочки. Внезапно ветерок стих, стало очень жарко, над болотом задрожало марево, исчезли птицы. Мальчики почувствовали, что уморились: рубашки липли к телу, волосы взмокли. Тогда они покинули знойные луга, ушли в рощу, улеглись на прохладной траве в благодатной тени высоких тополей и разложили свои припасы. Братья Блюм как всегда взяли с собой лишь ржаной хлеб и куски сухого сыра — остальные ни за что бы к ним не притронулись. Но только Тадеус Граймс — рыжий сын мясника — был настолько невоспитан, что решился презрительно отозваться об их бутербродах.
— Дома-то вы, небось, венские булки едите, почему же никогда их с собой не берете? — проворчал он.
— Ш-ш! — одернул его Нил Герберт. Он показал на приближающуюся к ним белую фигуру — женщина быстро спускалась с холма среди деревьев, освещенная мелькавшими сквозь листву солнечными бликами. Это спешила к мальчикам миссис Форрестер, она была без шляпы, иссиня-черные волосы блестели на солнце, на руке висела корзинка. Только спустя годы она стала защищаться от солнца и начала носить шляпы и вуали. Впрочем, хорошим цветом лица миссис Форрестер никогда не отличалась. Щеки у нее были бледные и довольно впалые, летом на них проступали едва заметные веснушки.