Кир открыл глаза. Что-то механически пищало слева. Холод и туман понемногу отступали, и он снова увидел Владу. Теперь она была не в свитере — в белом халате поверх тонкого платья, и отчего-то казалась до синевы бледной.
Рядом с ней стояла Зарина — тоже в белом халате, встрёпанная, как мокрый воробей, с непривычно отросшими волосами. Стена из белого кафеля и окно в полстены. Кир попробовал подняться, но онемевшее тело не слушалось. Бросил взгляд в окно: за ним покачивалась ветка дерева с ещё зелёными листьями.
— Лежи, — остановила его Влада и села на край постели, осторожно, так что простыня почти не смялась. Зарина опустила руки на спинку кровати и ткнулась в них лбом.
— Какое сегодня число? — спросил Кир, слушая свой голос как будто издалека.
— Двадцать первое сентября. — Руки Влады подрагивали у неё на коленях. Он старалась улыбаться — Кир видел, — но получалось бледновато. — Почти месяц прошёл с тех пор, как случилась авария.
— Авария? — повторил он бездумно. Реальность была, как смутно знакомый фильм. Он всё верил, что закроет глаза и снова очнётся на скованной льдом трассе, рядом с машиной, услышит бормотание радио.
— Да. На въезде в город. Там две фуры не поделили дорогу, потом рейсовый автобус, несколько легковушек. Пятнадцать человек погибло.
— Влада, — раздражённо оборвала её Зарина.
— Извини.
Зарина круто развернулась на каблуках и вышла, буркнув у дверей:
— Мне пора на работу.
Влада снова молчала, виновато улыбаясь. Кир пытался вспомнить, какое же было число, когда он уезжал из Ваи. Влада сидела на крыльце, поглаживая неестественно выпрямленную ногу. Потом она встала и помахала ему. Командор прыгнул на крышу будки и весело гавкнул.
Она сказала: почти месяц. Кир потянулся и взял её за руку. Оказалось, что собственное тело плоховато ему подчиняется.
— Только не пей таблетки, ладно? Всё будет хорошо.
Влада всё улыбалась, как улыбаются, когда хотят заранее извиниться за плохую новость.
— И не стирай диссертацию, хорошо? Пообещай мне.
— Кир, я говорила с шефом. Всё это существует на самом деле. Все миры, все изломы реальности, и в каждом из них — мы. Мы с тобой попали в складку. А я всё помню. Помню, как мы были на осеннем рынке, помню психотерапевта, помню подвал в старой школе.
Киру захотелось отвернуться или хотя бы закрыть глаза.