Время от времени она уходила на кафедру, чтобы вскипятить чайник и заварить растворимый кофе. Что-что, а кофе был в её мире всегда, в банке пересыпалась ровно половина, и так каждый день, так что Влада легко потеряла счёт выпитым чашкам.
Когда глаза совершенно отказывались фокусироваться, Влада бросала иголки и шла гулять по коридорам. Обычно такое случалось ночью: днём её страшно раздражал шум и беготня студентов. А ночью в институте горели бледно-жёлтые лампы, они едва слышно гудели на нулевом этаже и мигали в боковом коридоре третьего.
Каждую ночь Влада бродила по коридорам и лестницам, пока не переставало ломить виски, но сегодня она едва добралась до второго этажа. Далеко за поворотом осталась дверь кафедры. Влада прошагала мимо запертой двери в кафетерий — яркий баннер на стене напротив. Тогда-то в тупике погасла первая лампа. В кармане джинсов завибрировал мобильный телефон.
Сказать, что она удивилась — нагло соврать. Влада втыкала иголки в пенопластовый лист, пила кофе, гуляла по коридорам, а всё остальное было для неё пустым звуком, сном, призрачным маревом над раскалённым асфальтом. Точно также в полусне она достала телефон — знакомый номер на экране, новое сообщение.
«Я тебя найду и не отпущу больше. Только не бойся».
«Удалить сообщение?» — «Да».
Чем раньше сотрутся электронные буквы, тем меньше останется поводов для беспокойства. Прочь из телефона — прочь из памяти.
Тогда-то и погасла ещё одна лампа. Влада вздрогнула, но решила идти дальше. Разве стоят такие мелкие неприятности того, чтобы прерывать привычный моцион. Она миновала автомат с шоколадками, призывно мигающий зелёным огоньком, и свернула на факультет экзорцизма. Здесь всегда было особенно светло: по две лишние лампы на пролёт, и ещё по одной — красной, в железном наморднике — над деканатом и большими аудиториями.
Они погасли все разом. Влада испугалась. Её полусонное существование скорчилось от этого приступа ужаса. Ничего более сильного Влада раньше не испытывала, худшим моментом в её закольцованной жизни был тот, когда она уронила пучок минуций на пол и долго ползала, собирая их на ощупь. Минуции такие тонкие, как волоски, и, рассказывают, могут насмерть воткнуться в вену.
Снова завибрировал телефон. Влада вжалась в стену и ощутила под пальцами холодный камень. Закричать бы, но хрип скомкался в пересохшем горле. Рука сама собой потянулась к телефону, в абсолютной темноте голубоватый свет экрана больно ударил по глазам.
Незнакомый номер с тремя нолями в конце — звонивший отчаялся и бросил трубку, и тут же начал снова. Непонятно откуда запахло шоколадом. Влада бросила телефон, ослабшие пальцы разжались сами собой. Хрустнуло — это пластиковый корпус раскололся о мрамор пола. Но телефон продолжал пищать и мигать экраном. Влада отшатнулась.