Она ударилась спиной о стеклянный ящик, внутри которого вешали расписание, и холод стекла слегка остудил подступающую панику. Спокойнее. Ещё спокойнее. У неё высшее образование в области парапсихологии, уж справиться с паранормальным явлением — ерунда какая.
Влада закрыла глаза. У неё не было яркого таланта. У неё не было даже особого голоса, чтобы говорить с не-живыми. Она, в самом деле, только и могла, что выкалывать на пенопластовых листах схемы, чтобы ими могли воспользоваться те, кто с талантом. Сама она пользовалась редко — не получалось, не было опыта и тренировки.
— Остановись, — сказала Влада, переплетая в сознании последнюю составленную мыслесхему. Это должно было помочь. — Я говорю тебе: остановись. Слушай меня. Уходи. Ты должен слушать меня. Уходи.
Голова почти раскололась от резкой боли: всё-таки без практики выполнять такие сложные схемы в сознании — тяжело.
Телефон замолк. С лестничного пролёта сочился бледный свет. Его не хватало, чтобы оглядеть весь коридор, но трупик телефона на полу Влада видела отлично. Он молчал.
У неё вырвался облегчённый вздох. Кажется, пронесло. А она успела придумать, как останется в этом коридоре навечно, сожранная не-жизнью. Влада опустилась на корточки: дрожали от напряжения колени. Подышала на заледеневшие пальцы. Паранормальная сущность коснулась её холодным поцелуем, и теперь Владу, пожалуй, не отогреет даже кружка очень горячего кофе.
Нужно было возвращаться. Собрать волю в кулак, встать на ноги и возвращаться.
— Я безнадёжна, да? — сказала Влада, глядя на застывший за окном подъёмный кран.
Виктор Юрьевич стоял за её спиной, но Влада больше не ощущала на себе его взгляда. Должно быть, он тоже любовался мёртвым краном. Мёртвым миром за окном.
— В области, где я работаю, нет ничего безнадёжного, — отозвался он механически, сунул руки в карманы и прошёлся от стены до стены.
Влада обессилено опустила руки. У неё болела голова, и во рту стоял тошнотворный привкус кофе, как у той Влады — пожизненной обитательницы институтских коридоров. У неё пропадал голос, как у той Влады, которая жила в школьном подвале. И временами возникало чувство, что это ещё не всё, что она забыла ещё одну часть себя, и никак не может выудить из подсознания призрачный трепещущий образ.
Виктор Юрьевич тяжело опустился в кресло напротив неё. Силы у обоих были на исходе. Он достал из верхнего ящика стола разломанную шоколадку и положил на стол между собой и Владой.
— Хотите?
Она молча покачала головой и закрыла глаза. Зашумел, закипая, электрический чайник.