— Нет, — честно призналась Маша. — Как надо быть?
Горгулья раздражённо бросила очки на стол.
— В паре всегда один работает больше, а другой — пользуется плодами трудов товарища. Что тут сверхъестественно сложного? Тот, кто сделал больше, должен получать более высокие оценки. Я хотела бы знать, кто в вашей группе работает упорнее. Чтобы переводить на третий курс только достойных, а не тех, кто примазался к славе. Ясно теперь?
Маша смотрела на неё, не зная, что ответить на такое заявление, и кусала губы.
— Почему вы меня об этом спросили?
Подобрав со стола очки, Горгулья нашла среди бумаг ручку и снова принялась сверять что-то в записях. Она углубилась в работу и едва нашла время, чтобы ответить на повисший в воздухе вопрос.
— Кое-кто попросил меня дать тебе фору, — буркнула она нехотя и гораздо тише, хоть и вряд ли собравшиеся к ужину курсанты могли бы подслушать их разговор. Маша вытянула шею и разглядела плюсики напротив некоторых фамилий. Каких — не успела прочитать, отпрянула. — А теперь всё, иди.
…На ужин была гречка с рыбными консервами. Порцию, отложенную для Маши в её белую пластиковую миску, Сабрина держала рядом с собой, никого к ней не подпуская. Сама она сидела у самого дальнего от костра края стола, и поэтому то и дело отмахивалась от назойливой мошкары. Маша устроилась рядом с ней, торопливо хватаясь за ложку.
Гречка с кусочком консервированной сайры после целого дня в лесу казалась почти счастьем.
— Так что там? — поинтересовалась Сабрина, терпеливо дождавшись, когда Маша ополовинит порцию.
Маша обернулась на подругу: та лениво отламывала кусочки от печенья и клала их в рот, просто чтобы занять руки. Чашка с кипятком исходила паром тут же, рядом, сдвинутая на самый край стола. Сабрина не обращала на неё внимания. Совсем близко, в обнимку с утащенной банкой сгущенки устроилась Тая. Она хитро глянула на Машу, наверное, тоже ждала продолжения рассказа.
— Да там… — Маша замялась. — Давай я тебе потом расскажу.
Ей не хотелось говорить о причудах Горгульи при таком количестве слушателей.
— Ладно, — смирилась Сабрина, немного поразмыслив, скорее всего, о том же самом. — Скажи хоть, о чём она говорила?
— О том, что я опять буду сдавать зачёт восемь раз, — вздохнула Маша, с сожалением вылавливая из каши оставшийся кусок рыбы.
* * *
Утром птицы опять кричали как оглашенные — слышно было даже через окно в комнате девушек, которое не открывалось ни разу в жизни. Маша попробовала вернуть убегающий сон, натянула колючее одеяло до подбородка, но в коридоре тут же зазвучал громоподобный голос Горгульи.