Во втором тайме аргентинская дружина, видимо, «накачанная» в раздевалке снова молотом ухнула в крушащую всё атаку, попутно стараясь добить Боброва. По всей видимости, тренер противника смекнул, откуда исходит главная угроза. Юра понял, что без телохранителя ему не выжить. Алмаз стал прикрытием, прочным телом охраняя своего лидера. Выдержав, как и в начале игры, навал хозяев, «Московия» усилиями Боброва начала вновь плести атакующие комбинации. Но Рома потратил много сил на бестолковую беготню, а потому убегать уже не успевал — раз за разом его укладывали в жёстких подкатах на газон. Третий гол никак не шёл, и вообще Аргентина несколько раз убегала в контратаку — выручал Могучев. Минут за двадцать Юра почувствовал судороги в раненой ноге и понял, что его команду могут добить, несмотря на преимущество в счёте. Поднапрягшись, он в очередной раз погнал команду вперёд, сам грациозной хромоножкой передвигаясь к штрафной противника. И тут удача — игра рукой и штрафной в сторону Аргентины! Сам факт того, что судья назначил такое наказание против хозяев, удивлял, но подарком нужно было воспользоваться, кровь из носу. Юра настроил бутсы, прикинул угол и, коротко разбежавшись, ударил по светящемуся белому шару. Тот по изумительной траектории, чиркнув по траве, вонзился в сетку ворот. Стадион вновь заткнулся. А Юра, на плечах товарищей по команде, заменился.
Оставшиеся двадцать минут команды доигрывали — «Московия» без Боброва тупо держала мяч, при случае пиная его вперёд на удачу, что зацепится Васильев. А Аргентина была морально опустошена, и силы покидали её на глазах. Финальный свисток зафиксировал первую победу «Московии», да ещё какую! Робинсон, подмигнув Боброву, пожал руки своим футболистам. А Юра сам устало подумал, что Лера уже прибежала бы к нему, чтобы не поздравить, а поругать за травму. Если бы она была тут… если бы она смотрела матч…
* * *
Юра хотел увильнуть от участия в матче с «Плешкой» — надо было остаться с Лерой. Но надавили на институтский патриотизм, да и Лера по телефону сказала, что ему лучше сыграть: «Малыш, ну я же в порядке. Чуть-чуть ещё грустная, но уже проходит. А для „Возрождения“ там важно сыграть. Там же „чёрные“ одни…». И он поехал. Сел вместе со всем в автобус и задремал.
Осень в тот год долго баловала столицу сухой и ясной погодой, но в конце концов пронзительно синее небо нахмурилось тучами, стало серо, сыро и мрачно. Порывистый ветер обрывал некрасивые уже листья с мокрых деревьев, а дождь прилеплял их к тротуарам и мостовым.
Ехать было близко, на бывший стадион «Торпедо» — Юра и задремать не успел. Вообще, игра предстояла неприятная — сейчас куча «ар» будет угрожать, сбегутся все московские «аулы» (уже давно Университет Экономики (что раньше был Плехановским) был пристанищем исключительно кавказских людей и их детишек). С неприятным чувством Юра вылез из автобуса, взял сумку и тут же к нему подбежали несколько смуглых ребят с неизменными бородками.