А потом туман вдруг сдуло ветром, и в небе утешающе засветилась луна. Он вздохнул. И увидел, как Человек-ветер деловито сматывает туман в свиток. Они стояли у каменной стены — остатков укреплений. О’Мэлли заморгал. Укрепления были в Килфиннане, а это за добрых пять миль. Видно, у него началась лихорадка. При лихорадке часты видения.
Человек-ветер кивнул ему и прошел через дыру в стене. О’Мэлли полез за ним — камни почему-то были теплые, будто весь день впитывали солнце. По другую сторону росли все те же сухие травы; а посреди трав, высвеченная луной, танцевала она.
Он сперва подумал, что это сестра Уны. Какой она была до голода.
О’Мэлли казалось, что он ничего уже не может; что тело его сухо и пусто, как вылущенный колос. Он слишком устал для всего этого. Он слишком хотел спать.
И все же он застыл и смотрел, как она танцует; и ему казалось, что на него пролился дождь, чудный дождь, который делает землю сладко-черной и плодородной; пошел к ней, и ему казалось, будто плечом он раздвигает сумерки.
Это болезнь. Болезнь до тебя добралась, а ты думал, что ей неподвластен.
Она танцевала сосредоточенно-серьезно, занимаясь явно важным делом: кружилась, вскидывала руки; и будто случайным — в этой сосредоточенности — было то нежное, округлое, что выступало, струилось, звало под ее простеньким платьем. И она встряхивала рыжими волосами и взглядывала на О’Мэлли так же серьезно: я все делаю правильно?
У О’Мэлли рот пересох и колени ослабли.
Она вдруг остановилась; замерла в полудвижении и плавно вышла из танца. Протянула к нему руки, нежные, в зеленом шелке рукавов.
— Идем, — а глаза смеются. — Идем. Будем танцевать.
Он вспомнил руки той, настоящей Униной сестры — кости со свисающей кожей.
Надо идти.
Он не помнит куда и зачем, но надо идти.
— Я... — сказал О’Мэлли.
Теплой она была, теплой и живой, пот чуть поблескивал на висках после танца.
— Мне надо, — пробормотал О’Мэлли. И попятился от нее; выпростался из облаков, из морока, обратно к укреплениям — и вон, к знакомому колокольному звону.
На следующее утро он проснулся в ознобе, но через два дня озноб сошел, только голова звенела, как пустая. Он не разбирал свой чемоданчик и, как обещал, отправился снова в Байлевьог.
На дороге его поджидала девочка с разноцветными глазами. О’Мэлли со вздохом взял ее за руку, и вдвоем они пошли по подмерзшей дороге.
Примечание автора
Этот рассказ — свидетельство того, что автор «переел» ирландской культуры и цивилизации. И захотел сделать Настоящий Ирландский Рассказ. Поэтому здесь вы найдете все: и фениев, и знаменитый Голод, и эксперимент с эшлингом — традиционной ирландской поэмой, где Ирландия является герою в образе женщины, — и, конечно же, существа из Холмов. Песня, которую поет воплощение старушки Эрин, так и называется — «Я устал и одинок», и повествует она о романе простой девушки с фэйри.