— Ты знаешь, что все кончится, — сказала ей Пилар. — Они — наши, другие, — они не хотят улетать. Но я боюсь. Я боюсь, Шивон-с-корабля. У меня есть маленький, Шивон. Я не хочу, чтобы все кончилось для него.
Шивон взяла ее за изгибающуюся конечность. Хотела пообещать. Это она, в конце концов, может сделать — делали уже. Называлось «жена астронавта». Женщины приносили на корабль младенцев-ксено и выдавали за своих. По законам дальнолета они могли отказаться от анализа ДНК на корабле и дождаться приземления на родной планете — а там уж поздно было отправлять обратно. Шивон помнила; так увозили детишек с Гу, когда взбесилась Таукитская констелляция. А остальных? Остальных ты куда денешь?
Она опять опустила глаза к книжке:
«Иногда я вспоминаю маленькую церковь на забытом каменистом берегу Ирландии. Церковь теплая, и свет в ней желтый, оттого полированные коричневые скамейки кажутся по-домашнему уютными, особенно когда снаружи — дождь, и одинокий ветер, и нет на свете места, где бы можно было согреть душу или хотя бы тело стаканчиком виски...»
***
— Это невозможно, — сразу сказал Старший брат. Сказал быстро и уверенно, не дождавшись, пока она закончит. — Планета — как вы там говорите — бесконтактная. Биологи и медики с ними не работали. Если у нас на борту будут непроверенные ксено, нам просто не дадут посадку. Нигде.
— Но...
— Ни Леоч, мы в любом случае не сможем эвакуировать целую планету.
— Да речь и не о планете, — сказала Шивон. — Речь о тех, с кем я беседовала...
Корда поднял брови.
— Они... вроде бы... совершили преступление против рода. Заговорили на чужом языке.
— То есть, — качнул головой Корда, — что получается? Незаконное вмешательство в дела суверенной планеты. Попытка изменить естественный ход развития свободного существа. Еще что?
— Вы же гагаринцы. — Шивон смотрела ему в глаза. Все знают, что гагаринцы подчиняется только своей присяге, а законы дальнолета видали... в закрытой капсуле в открытом космосе.
— Ни Леоч, — оборвал он, — я бы плюнул на все и взял их. Если б они были не с Сельве.
— А как же «поправка беженца»? «Если жизни существа угрожает непосредственная опасность...»
— А вы много знаете — для лингвиста-то. — Губы Старшего брата как-то криво изогнулись. То ли улыбка, то ли... — Только за пределами Союза поправка не действует.
— Что-то я не поняла. Это что же, гагаринец отказывается спасать живых существ только потому, что они не принадлежат к Галасоюзу? Да это же... — Как глупо, у нее, у лингвиста, теперь не хватало слов.
— А вы дадите гарантию, что они не представляют опасности для Галактики? Что они не агрессивны, не заразны, что они не перережут экипаж, пока мы доберемся до станции? Дадите? Я не потащу в пространство черт знает кого!