— А вы такая прекрасная девушка!..
— О-о! — улыбнулась она.
Брюки зашевелились снова, она уловила это сразу и ласково смотрела в глаза. Он слегка отстранился, но в такт движению танца она сразу же нашла его снова.
О, эти сладостные муки!..
— Пойдем, присядем, — попросил он.
Она поняла и улыбнулась, напоследок еще сильнее прижавшись к нему.
— Какой вы все-таки славный! Пойдемте.
Выпив несколько рюмок, Михайлов понял, что не сможет пригласить на танец кого-то из них. Они безумно нравились ему обе, и он не мог, не в силах выбрать одну. Алкоголь усиливал это чувство, и он откровенно начал беспокоиться.
К столику подошел мужчина и с прибалтийским акцентом попросил:
— Можно пригласить вашу даму?
— Мы не танцуем, — почти враз ответили Вика и Алла.
С трудом соображая «под парами», что ему отказывают, привыкший у себя относиться к русским с высокомерием, он не уходил. С соседнего столика, злобно глянув, поднялись два бритоголовых. Один, без слов, сильно ударил прибалта в челюсть, тот полетел, сбивая стулья, его подхватили и утащили из зала.
Второй подошел ближе.
— Извините, доктор, он больше не побеспокоит вас.
Качки вернулись к своему столику.
— Вы их знаете? — спросила Вика.
— Нет, откуда, — Михайлов понял, что Танцор попросил присмотреть за ними, но объяснять этого не стал.
— За то знают и ценят вас! — восхищалась Алла.
— А танцуем мы только с вами, — намекнула Вика.
— Да, — поддержала ее Алла.
— Тогда я приглашаю вас обеих.
Быстрый танец набирал силу, они вышли на площадку, где и так было тесно, но толпа боязливо потеснилась, уступая им место — участь прибалта никого не устраивала.
С удовольствием попрыгав, они вернулись за столик.
Михайлов решил в этот вечер разрубить затягивающийся узел.
— Девочки, у меня к вам предложение: давайте возьмем водки, шампанского, закуски и продолжим дома.
Михайлов внимательно наблюдал за реакцией. Алла, обрадовавшись, сразу же согласилась, а Вика недоуменно поддержала ее.
Так он и думал. Вика, неискушенное дитя, еще не была способной на любовные тонкости, она воспринимала все чисто и прямо. Она даже могла подыграть матери, оставляя его ночевать… Но Алла бы пришла ночью к нему, он не сомневался, как не сомневался и в том, что Вика услышит. Что станет с бедной девушкой? Он ужаснулся, представив рыдающую в тишине Вику, мир для которой перестанет существовать… Решение созрело, ему стало легче, пусть закончится все так. Ночью он не останется, уедет. Уедет навсегда из этого города, время залечит раны. Не суждено ему быть вместе с любимой. С какой? Он не мог увезти одну, разве можно разорвать мать с дочерью, да и выбрать одну не в силах. В муках, обхватив голову на мгновение руками, он понял, что другого решения нет.