И тут вдруг совершенно дикая мысль меня посетила: а что, если пойти старику навстречу? Черт с ним, пускай глазеет! И столько проблем решится сразу: от перспективы репрессий до возвращения жены… От нас что, убудет, что ли? Мы ведь, увлекшись, тут же про ширмочку эту дурацкую забудем, будто ее и нет совсем. И потом, нам ведь и вправду есть чем гордиться! Что может быть прекрасней нашей любви? И чего, собственно, стесняться ее физической составляющей? Пусть хоть весь мир смотрит, завидует, восхищается…
Но я тут же опомнилась: что это со мной! Наверно, это все от переутомления, от всех стрессов всяких… Фуй, как стыдно-то… хорошо, что Санечка не слышал…
Я вспомнила о Саше, и тут же откуда-то пришло совсем другое ощущение. Острой тревоги. За него. Сумасшедший старик, конечно, опасен, но я почему-то была уверена, что справлюсь с ним, так или иначе. А вот Саше… Рустаму моему, грозит какая-то жуткая, невероятная опасность. Я не ведала, откуда мне это известно, но ощущение было самое что ни на есть натуральное. И я должна была что-то сделать! Для начала надо было быстренько, не теряя больше времени, разобраться со старым Тыквой.
А Тыква тем временем впал во что-то вроде транса. Сидел старик на диване, раскачивался, будто в такт какой-то ему одному слышной музыке, и повторял вслух:
— Как это красиво будет… как я буду наслаждаться… как любоваться буду вами… моя жизнь переменится. Я буду самым счастливым стариком на свете… Изо дня в день. Изо дня в день! Смотреть буду, как вы обнимаетесь, как вы целуетесь взасос, как вы изгибаетесь красиво… Вы будете кричать, орать, визжать… а я буду тихонько покрякивать… подкрикивать… подмахивать… И смотреть не отрываясь, все детали впитывая… каждый штрих…
В этом месте голова-тыква странно приподнялась над плечами, глаза подернулись масляной пленкой, кадык заходил быстро-быстро по дряблой шее…
— Я вижу, вижу, как вы красиво любовью занимаетесь… как вы совокупляетесь… как вы, красавцы, трахаетесь…
И — с выдохом каким-то особенным:
— Как вы ебе-тесь!
Я воспользовалась его трансом, тихонечко придвинулась поближе к письменному столу… Он ничего не замечал. Одним движением открыла центральный ящик. Так и есть! Огнестрельное оружие! Именной пистолет. Боже, мой любимый «парабеллум»! Тульской сборки. Это был просто подарок судьбы.
Я на ходу сняла его с предохранителя и передернула ствол. Подошла на расстояние метра к старику. Сказала:
— А ну немедленно прекратить эту сладострастную истерику! Клянусь, я вас застрелю — в пределах необходимой самообороны! Если вы немедленно не откроете мне дверь!