Ясмини проглотила последний кусок и вытерла чашку пальцами правой руки. Потом встала.
— Мне пора, Тахи. Мама велела мне вернуться пораньше…
— Но ты еще не поела! У меня приготовлены твои любимые лепешки из кокоса с шафраном.
— Я не хочу есть. Мне пора. Я приду завтра.
— Сначала помолись, — остановила ее Тахи.
— Хвала и благодарность всемогущему Аллаху за то, что дал нам еду и питье и сделал нас мусульманами, — выпалила Ясмини и снова вскочила. И исчезла раньше, чем Тахи смогла ее остановить.
Дориан немного подождал, потом встал и небрежно потянулся.
— Погуляю по саду.
Тахи сразу начала заботливо поучать его:
— Будь очень осторожен, аль-Амхара. Не думай, что Куш простил тебя.
Дориан быстро ушел, чтобы избежать дальнейших наставлений.
— Ясси? — негромко окликнул он, поднимаясь по ступенькам на террасу. Голос у него ломался и звучал хрипло: так было уже какое-то время, особенно когда он нервничал или волновался. — Ясси?
На этот раз вышло совсем хрипло.
— Доули, я здесь.
Она выбралась из-за цистерны и побежала ему навстречу. Луна еще только вставала за внешней стеной зенана. В ее свете Дориан провел Ясмини к отверстию Дороги Ангела, как они стали называть между собой тайный проход. Он залез туда первым и отыскал лампу и огниво там, где их оставил.
Когда фитиль ровно разгорелся, он позвал Ясмини и подхватил ее маленькое тело, когда девочка скользнула по старой двери. Она уцепилась за его одежду, и он повел ее по туннелю.
Когда добрались до расчищенного Дорианом завала, он погасил лампу.
— Нельзя показывать свет, — предупредил он.
Последние несколько ярдов они двигались на ощупь и наконец сквозь растения, закрывавшие выход из туннеля, увидели лунное сияние. Дориан поискал сверток старой одежды, оставленный в нише в стене туннеля.
— Вот. Надевай! — приказал он.
— От нее воняет, — возразила Ясмини.
— Хочешь со мной или нет?
Она больше не возражала — зашуршала одежда; Ясмини сбросила платье и через голову надела канзу.
— Я готова, — возбужденно сказала она.
Он вывел ее на лунный свет. Одежда была ей велика, и на ходу она спотыкалась. Дориан наклонился и оторвал подол ее одеяния на уровне щикотолок, потом помог надеть на голову кеффию, чтобы скрыть длинные волосы.
— Подойдет, — сказал он наконец, осмотрев Ясмини.
Она казалась мальчишкой-обованцем, каких множество бегает по улицам города и по пляжам. Сын рыбака, может быть, или сборщик хвороста в мангровом лесу.
— Пойдем!
Они выбрались из развалин и чрезвычайно осторожно прошли по пальмовой роще к пляжу. Дориан хорошо знал эти места. Он выбрал уголок, где коралловые утесы с обеих сторон загораживали водоем, заполняющийся в прилив.