Уильям почувствовал настроение отца и посмотрел на него, быстро спрятав злобу. Его лицо снова отобразило преданность, любовь и печаль, из-за расставания с теми, кого он так любит.
Однако то, что Хэл подметил в глазах Уильяма, породило череду тяжелых мыслей и предчувствие, что он в последний раз сидит за столом со всеми своими сыновьями. Ветра опасности уносят их в разные стороны, и каждый движется особым курсом. «Кое-кто из нас больше никогда не увидит Хай-Уэлд», — подумал Хэл. И почувствовал такую глубокую печаль, что не смог от нее избавиться. Ему трудно было улыбаться, когда он вставал, чтобы ответить на тост Уильяма «Удачи и попутного ветра!»
У оконечности мола Уильям на своем черном жеребце высоко поднял над головой шляпу, когда два корабля выходили в море. Хэл прошел к поручню юта, ответил на приветствие и тогда уже повернулся и отдал приказ развернуть корабль и направить его в открытое море.
— Каким курсом обогнем Уэсан? — спросил он Неда Тайлера, когда они миновали мыс Пинли и зеленые холмы Англии начали уходить за корму. Нед стоял у новомодного рулевого колеса, которое на таком современном корабле заменило старый румпель. Замечательное изобретение: пользуясь румпелем, рулевой был ограничен в поворотах корабля пятью градусами от центра в обе стороны, а с помощью этого нового колеса он мог разворачивать судно на тридцать градусов и гораздо лучше учитывать ход и держать курс.
— Ветер попутный, капитан, — ответил Нед. — Юго-юго-запад.
Он знал, что вопрос — всего лишь формальность и что Нед перед выходом из каюты тщательно сверился с картой.
— Отметьте на траверзе, — сказал ему Хэл, и Нед вставил колышек в отверстие траверзной доски.
Такой колышек будут вставлять каждые полчаса, и в конце вахты можно будет определить основной курс и рассчитать положение корабля по счислению пути.
Хэл прошелся по палубе, глядя на паруса. Свежий ветер дул с правого борта, наполняя их. Установленные Недом, все они служили превосходно и «Серафим» словно перелетал с волны на волну. Хэл почувствовал возбуждение, сила которого удивила его. «Мне казалось, я слишком стар, чтобы так волноваться в ожидании новых приключений», — подумал он.
Ценой некоторых усилий он сохранил спокойное выражение лица и степенную походку. У трапа на юте стоял Большой Дэниел, и они переглянулись. Без улыбки, но каждый понимал, что чувствует другой.
Пассажиры стояли в центре палубы у поручня. Ветер раздувал женские юбки, дамы придерживали шляпки. Но едва суша исчезла из вида и «Серафим» ощутил всю силу морских волн, возбужденные возгласы стихли и одна за другой дамы покинули палубу и побежали вниз. Только Каролина осталась стоять рядом с отцом.