Его подобрали санитары и унесли за большак, — в деревню, где Рыгор Ковбец в одной из хат открыл походный медицинский пункт.
В просторной комнате ярко горело несколько ламп, собранных по соседним домам. Двери хлопали беспрестанно — партизаны сновали взад и вперед, приходили, уходили. Людей было много и в доме и, еще больше, во дворе, а раненые все прибывали. Одних из них несли, других вели, третьи брели сами.
— Боже мой, сколько крови пролито… — глядя на раненых, вздыхала хозяйка дома. — Может, и с моим мужем случилась такая же беда?.. — Она суетилась по комнате и, подавая Ковбецу кипяток или предлагая кому-нибудь подкрепиться, не переставала охать: — Ай-ай… Надо же так людей покалечить… Ах ты, проклятый Гитлер…
Больше всего хлопотала она вокруг операционного стола, вздыхая и болезненно морщась при виде ран. Ковбеца сначала раздражало, даже злило это оханье, но потом он примирился с ним. Вместе с медсестрой и двумя помощницами-санитарками он молча делал свое дело: обрабатывал раны, перевязывал их, давал советы и указания.
Раненые прибывали главным образом из отряда Погребнякова. При двух других отрядах бригады Ковбец загодя позаботился организовать перевязочные пункты, но там помощь оказывалась только легкораненым. Партизаны же с тяжелыми ранениями, нуждавшиеся в более квалифицированной помощи, после перевязки в отрядных пунктах доставлялись сюда, к Ковбецу. Однако и Ковбец не всегда мог сделать все необходимое. Попадались такие случаи, когда он, бывший заведующий сельской больницей, терялся, чувствовал себя беспомощным: не хватало знаний и опыта. Тогда он мысленно проклинал себя за то, что когда-то недостаточно прилежно изучал хирургию. Правда, медицинская практика в условиях партизанской жизни многому научила его. Обстоятельства часто требовали от него таких знаний, каких он не почерпнул ни на лекциях профессоров, ни из книг. Приходилось самому додумываться, проявлять смелость и находчивость, искать новые пути. Условия партизанской борьбы заставили его серьезно взяться за хирургический нож.
Но надо себе представить, как трудно давался Ковбецу каждый шаг в его практике. Иной раз это приносило радость и ему, и другим, а иногда случалось, что усилия его кончались неудачей или он не решался браться за операцию, которая была по плечу только мастерам клинической хирургии.
В эту ночь Ковбеца не раз охватывало отчаяние и чувство беспомощности. К нему принесли уже несколько раненых, которых он не решался оперировать. Он только сделал им тщательные перевязки, после чего приказал санитарам как можно скорее переправить их на аэродром.