Туда, где быть дриаде довелось.
Не слышала она – ласкались волны,
И о любви шептал ей тихий плес.
Цель так близка, что бог, желанья полный,
Мнил ухватить за прядь златых волос
И сжать в объятьях нимфу дорогую,
Сам обнаженный, красоту нагую.
XXVII
Как если праздный рыболов ошибкой
С ячейкой редкой ставит сети в струях,
В них угодив, всё ж ускользает рыбка,
И – прочь, теперь минуя за версту их, —
Так и она, лишь бог на глади зыбкой
Открылся ей, с рогами и в чешуях,
Метнулась, но не медлил тот ни малость,
И прядь волос в руке его осталась.
XXVIII
Босая и нагая, вся в испуге,
Она в пучину прыгнула ретиво,
Оставив платье, стрелы, лук упругий,
Презрев и терн, и крутизну обрыва.
А бог стоял, страдая, как в недуге,
Сжав кулаки, и ввысь воззрел гневливо.
Он руку проклинал: мол, так жесток он,
Коль вырвал у нее златистый локон!
XXIX
И сетовал он горько: «О десница,
Скора была ты вырвать эту прядь,
А тело, в коем вся услада, мнится,
Увы, была не в силах ты поймать!»
От промаха досадного крушится
И веря в то, что сможет обладать
Тем, что утратил, он кричит, взывая:
«О нимфа, я – река – томлюсь, пылая!
XXX
Ты глубину моей пучины хладной
Желанием слепым смогла возжечь,
Почто же, как с волной моей отрадной,
Со мною не желаешь ты возлечь?
Ты любишь тень мою, пьешь влагу жадно,
Посмеешь ли пещерой пренебречь?
Тебе приятно всё мое, но только
Я, бог, сын Апеннин, не люб нисколько».
XXXI
При пенях сих, не поведя и бровью,
Бежала нимфа, страх придал ей крылья.
А быстрый бог, снедаемый любовью,
За ней гонясь, удваивал усилья.
И терн, и скалы обагряя кровью,
Изранила стопы она о былья,
А тот пылает, весь исходит по́том,
Дивясь нагим беглянкиным красотам.
XXXII
Трепещет Амбра, робка и стыдлива,
Быстрее ветра мчится по оврагам,
Язвит ей ноги белые крапива,
Но бегство всё ж она считает благом.
И зрит Омброне: ведь быстра на диво
И всё недостижимей с каждым шагом;
Несется через луг в такой уж дали,
Что все надежды разом пропадали.
XXXIII
Когда по скалам острым и жестоким
Между камнями нимфа пробиралась,
Бег задержала, и огнем высоким
Надежда в сердце бога загоралась.
Несчастный, перед долом он широким
Остановился, ощутив усталость,
Не мог бежать равнинным тем простором,
Преследовал мечтой ее и взором.
XXXIV
Что делать богу? Девы лучезарной
Не суждено настичь ему в погоне.
Чем недоступней плод любви коварной,
Тем крепче сердце связано в полоне.
Но вот пред нимфой встал могучий Арно,
С которым волны сочетал Омброне,
Сливаясь с ним; себя он утешает,
Угасшие надежды воскрешает.
XXXV
И восклицает: «Чрез простор огромный,
Цвет рек тосканских, Арно, ты бежишь,
Я ж по горам и по дубраве темной